На главную

З.ФРЕЙД, Психология масс и анализ человеческого "Я"

 VI.  ДАЛЬНЕЙШИЕ ЗАДАЧИ И ПУТИ ИССЛЕДОВАНИЯ 
Мы исследовали до сих пор две искусственные массы и нашли,
что в них господствуют двоякого рода эмоциональные при-
вязанности, из которых одна привязанность -- к вождю --
кажется более определенной (по крайней мере, для масс),
чем другая привязанность,  существующая между индивида-
ми,  входящими в состав массы.  В морфологии  масс  еще
многое не исследовано и не описано. Необходимо исходить
из того положения,  что простое сборище людей  не  есть
еще масса до тех пор, пока в ней не создадутся эти при-
вязанности, но нужно признать, что в любом человеческом
сборище очень легко возникает тенденция к созданию пси-
хологической массы.  Необходимо уделить внимание  самым
разнообразным  более или менее постоянным массам,  сос-
тавляющимся по своей воле;  нужно  изучить  условия  их
возникновения и их распада. Нас прежде всего интересует
различие между массами,  имеющими вождя,  и массами, не
имеющими  вождя.  Не являются ли массы,  имеющие вождя,
более первоначальными и более совершенными? Не может ли
вождь  заменяться иногда идеей,  чем-то абстрактным,  к
чему переходную ступень образуют уже религиозные  массы
с их невидимым вождем? Не является ли заместителем вож-
дя общая тенденция,  желание, в котором принимает учас-
тие масса?  Эта абстрактная величина может опять-таки в
более или менее совершенной форме  воплотиться  в  лич-
ность  якобы  вторичного вождя,  и из соотношения между
идеей и вождем вытекает интересная разновидность. Вождь
или  руководящая  идея могут также стать,  так сказать,
негативны; ненависть против определенного лица или инс-
титута  может действовать столь же объединяюще и созда-
вать такие же эмоциональные привязанности,  как и поло-
жительные чувства.  Затем спрашивается также,  действи-
тельно ли необходим вождь для сущности массы и т. д. Но
все  эти  вопросы,  отчасти затронутые и в литературе о
массовой психологии,  не смогут отвлечь нашего внимания
от  основных психологических проблем,  представляющихся
нам в структуре массы. Мы прежде всего обратимся к рас-
суждению, которое приведет нас кратчайшим путем к дока-
зательству того, что характеризующие массу привязаннос-
ти  имеют  либидинозное происхождение.  Вспомним о том,
как люди вообще ведут себя в аффективном отношении друг
к другу. Согласно знаменитому сравнению Шопенгауэра от-
носительно замерзающих дикобразов,  ни один человек  не
переносит слишком интимной близости другого.  "Холодной
зимой общество дикобразов теснится близко друг к другу,
чтобы  защитить  себя  от замерзания взаимной теплотой.
Однако вскоре они чувствуют взаимные уколы,  заставляю-
щие их отдалиться друг от друга. Когда же потребность в
теплоте опять приближает их друг к другу,  тогда повто-
ряется та же беда, так что они мечутся между двумя эти-
ми невзгодами,  пока не найдут  умеренного  расстояния,
которое они смогут перенести наилучшим образом" (Parer-
ga und Paralipomena, II Teil, XXXI, Gleichnisse und Pa-
rabeln).  Как  утверждает психоанализ,  каждая интимная
эмоциональная связь между двумя лицами, имеющая большую
или меньшую длительность (брак,  дружба, родительское и
детское  чувство19)  оставляет  осадок  противоположных
враждебных  чувств,  упраздняющийся лишь путем вытесне-
ния.  Более ясно обстоит дело в том случае,  когда  обе
стороны ссорятся между собой,  когда каждый подчиненный
ропщет против своих начальников. То же самое происходит
тогда,  когда  люди  объединяются в большем количестве.
Каждый раз,  когда две семьи роднятся благодаря  браку,
то каждая из них считает,  что она лучше и знатнее дру-
гой.  Из двух расположенных по соседству городов каждый
является завистливым конкурентом другого, каждый кантон
смотрит презрительно на другой. Родственные племена не-
долюбливают друг друга, южный немец не выносит северно-
го немца,  англичанин злобно говорит о шотландце, испа-
нец  презирает  португальца.  А то,  что резкие отличия
рождают почти непреодолимую неприязненность галла  про-
тив германца,  арийца против семита, белого против чер-
нокожего,  это давно уже перестало удивлять  нас.  Если
враждебность  направляется против любимого раньше лица,
то мы называем это явление амбивалентностью  чувства  и
объясняем  себе этот случай,  вероятно,  слишком рацио-
нальным образом, а именно -- многочисленными поводами к
столкновению интересов, а эти поводы всегда имеют место
в таких интимных отношениях. В том случае, когда непри-
язненность и враждебность к чужим людям не замаскирова-
ны,  мы можем заметить выражение себялюбия, нарцисизма,
стремящегося  к  самоутверждению  и ведущего себя таким
образом, как будто существование отличий от его индиви-
дуальных особенностей приносит с собой критику этих от-
личий и требование преобразовать их.  Почему существует
такая большая чувствительность в отношении к этим дета-
лям дифференцировки -- мы не знаем;  но несомненно, что
во  всем  этом поведении человека дает знать о себе го-
товность к ненависти,  к  агрессивности,  происхождение
которой неизвестно и которой можно приписать элементар-
ный характер.  В недавно (1920) вышедшей в  свет  книге
"Jenseit  des  Lustprincips" я попытался связать поляр-
ность любви и ненависти с предполагаемой  противополож-
ностью  между стремлением к жизни и к смерти и рассмат-
ривать сексуальное влечение как  чистейший  заместитель
первого,  т. е. стремления к жизни. Но вся эта нетерпи-
мость исчезает на короткое или на долгое время при воз-
никновении массы и в самой массе. До тех пор, пока мас-
са существует,  индивиды ведут себя в ее пределах  так,
как  если  бы они были одинаковы,  они мирятся с ориги-
нальностью другой личности,  приравнивают себя к ней  и
не испытывают никакой неприязненности.  Такое ограниче-
ние нарцисизма может быть порождено, согласно нашим те-
оретическим взглядом, только одним моментом: либидиноз-
ной привязанностью к другим  лицам.  Себялюбие  находит
свой  предел  только в любви к другим людям,  в любви к
объектам20.  Тотчас возникает вопрос, не должна ли общ-
ность интересов сама по себе и без всякого либидинозно-
го отношения повести к терпимости в отношении к другому
человеку и уважению к нему. На это возражение можно от-
ветить,  что таким образом все-таки  не  осуществляется
стойкое ограничение нарцисизма,  так как эта терпимость
существует не дольше,  чем непосредственная выгода, ко-
торую извлекают из соучастия в работе другого человека.
Однако практическая  ценность  этого  спорного  вопроса
меньше,  чем  можно  было бы думать,  так как опыт учит
нас,  что в случае совместной работы  обычно  создаются
между  товарищами либидинозные условия,  укрепляющие их
взаимоотношения больше,  чем выгода, В социальных отно-
шениях людей происходит то же самое, что стало известно
психоаналитическому исследованию о ходе развития  инди-
видуального либидо. Либидо направляется на удовлетворе-
ние важных жизненных потребностей и выбирает причастных
к  этому лиц в качестве своих первых объектов.  И как у
индивида,  так и в развитии всего  человечества  только
любовь оказала свое воздействие как культурный фактор в
процессе перехода от эгоизма к альтруизму.  И  действи-
тельно,  половая любовь к женщине наряду со всеми выте-
кающими из нее приневоливаниями щадит все,  что приятно
женщине,  точно  так же,  как и лишенная сексуальности,
сублимированная гомосексуальная любовь к другому мужчи-
не, рождающаяся из совместной работы. Итак, если в мас-
се наступают ограничения нарцисического  себялюбия,  не
существующие вне массы,  то это является неопровержимым
доказательством того,  что сущность массы заключается в
новообразованных привязанностях участников массы друг к
другу. Но теперь мы настойчиво спросим, какого рода эти
привязанности  в  массе?  В психоаналитическом учении о
неврозах мы до сих пор занимались  почти  исключительно
исследованием таких любовных влечений к своим объектам,
которые преследовали прямые сексуальные цели.  О  таких
сексуальных  целях в массе,  очевидно,  не может быть и
речи. Мы имеем здесь дело с любовными влечениями, кото-
рые хотя и отклонены от своих первоначальных целей, од-
нако оказывают не менее энергичное влияние на массу.  В
рамках  обычного сексуального овладения объектом мы уже
заметили проявления,  соответствующие отклонению влече-
ния от своей сексуальной цели.  Мы описали их как опре-
деленную степень влюбленности и отметили,  что они при-
носят  с  собой  определенный  ущерб человеческому "Я".
Этим проявлениям влюбленности мы уделим  больше  внима-
ния,  имея основание ожидать, что мы найдем в них соот-
ношения, которые смогут быть перенесены на привязаннос-
ти в массе. Но, кроме того, мы хотим знать, является ли
этот способ овладения объектом в том виде,  в каком  мы
его  знаем в половой жизни,  единственным видом эмоцио-
нальной привязанности к другому человеку,  или мы можем
принять  во  внимание еще и другие механизмы.  Мы знаем
достоверно из психоанализа,  что существуют еще  другие
механизмы  эмоциональной привязанности,  так называемые
идентификации;  эти процессы недостаточно изучены,  они
трудно  поддаются изложению,  и их исследование отдалит
нас на некоторое время от изучения массовой психологии.