Психология.Пермь

О сновидении 

     Сост., научн.ред. М.Г.Ярошевский                  

     OCR: Anatoly Anfinogenov                          

I                                                      

     Во времена,  которые мы могли бы назвать преднауч-

ными,  люди  не  затруднялись  в объяснении сновидения.

Вспоминая его по пробуждении,  они смотрели на него как

на  хорошее или дурное предзнаменование со стороны выс-

ших божественных или демонических сил.  С расцветом ес-

тественнонаучного мышления вся эта остроумная мифология

превратилась в психологию,  и в  настоящее  время  лишь

весьма  немногие  из  образованных  людей сомневаются в

том, что сновидение является продуктом психической дея-

тельности самого видящего сон.                         

     Но с отпадением мифологической гипотезы сновидение

стало  нуждаться  в  объяснении.  Условия возникновения

сновидений,  отношение последних к  душевной  жизни  во

время бодрствования,  зависимость их от внешних раздра-

жении во время сна,  многие чуждые бодрствующему созна-

нию странности содержания сновидения, несовпадение меж-

ду его образами и связанными с ними аффектами, наконец,

быстрая смена картин в сновидении и способ их смещения,

искажения и даже выпадения из памяти наяву == все эти и

другие  проблемы  уже много сотен лет ждут удовлетвори-

тельного решения. На первом плане стоит вопрос о значе-

нии   сновидения  ==  вопрос,  имеющий  двоякий  смысл:

во-первых,  дело идет о выяснении психического значения

сновидения,  связи его с другими душевными процессами и

его биологической функции; во-вторых, желательно знать,

возможно ли толковать сновидение и имеет ли каждый эле-

мент его содержания какойнибудь "смысл", как мы привык-

ли это находить в других психических актах.            

     В оценке сновидения можно заметить  три  направле-

ния. Одно из них, которое является как бы отзвуком гос-

подствовавшей прежде переоценки сновидения, находит се-

бе  выражение  у некоторых философов,  которые кладут в

основу сновидения особенное состояние душевной деятель-

ности,  рассматриваемое ими даже как более высокая сту-

пень в развитии духа; так, например, Шуберт утверждает,

будто  сновидение  является освобождением духа от гнета

внешней природы, освобождением души из оков чувственно-

го мира. Другие мыслители не идут так далеко, но твердо

держатся того мнения, что сновидения по существу своему

проистекают  от  психических возбуждений и тех душевных

сил, которые в течение дня не могут свободно проявлять-

ся (фантазия во сне == Шернер,  Фолькельт). Многие наб-

людатели приписывают  сновидению  способность  к  особо

усиленной  деятельности  == по крайней мере в некоторых

сферах, например в области памяти.                     

     В противоположность этому мнению,  большинство ав-

торов-врачей придерживается того взгляда,  что сновиде-

ние  едва ли заслуживает названия психического проявле-

ния;  по их мнению,  побудителями  сновидения  являются

исключительно чувственные и телесные раздражения,  либо

приходящие к спящему извне, либо случайно возникающие в

нем  самом;  содержание  сна,  следовательно,  имеет не

больше смысла и значения, чем, например, звуки, вызыва-

емые  десятью  пальцами  несведущего в музыке человека,

когда они пробегают по клавишам  инструмента.  Сновиде-

ние,  согласно этому воззрению, нужно рассматривать как

"телесный, во всех случаях бесполезный и во многих--бо-

лезненный  процесс" (Винц).  Все особенности сновидений

объясняются  бессвязной  и  вызванной  физиологическими

раздражениями  работой  отдельных органов или отдельных

групп клеток погруженного в сон мозга.                 

     Мало считаясь  с этим мнением науки и не интересу-

ясь вопросом об источниках сновидения,  народная молва,

по-видимому,  твердо верит в то, что сон все-таки имеет

смысл предзнаменования,  сущность которого  может  быть

раскрыта посредством какого-либо толкования.  Применяе-

мый с этой целью метод толкования  заключается  в  том,

что  вспоминаемое содержание сновидения замещается дру-

гим содержанием == либо по частям на  основании  твердо

установленного  ключа,  либо  все содержание сновидения

целиком заменяется каким-либо другим целым,  по отноше-

нию к которому первое является символом. Серьезные люди

обыкновенно смеются над этими стараниями:  "сны ==  это

пена морская".                                         

II                                                     

     К своему великому изумлению, я однажды сделал отк-

рытие,  что  ближе  к истине стоит не взгляд врачей,  а

взгляд профанов, наполовину окутанный еще предрассудка-

ми. Дело в том, то я пришел к новым выводам относитель-

но сновидения, после того как применил к последнему но-

вый метод психологического исследования,  оказавший уже

мне большую услугу при решении вопросов о разного  рода

фобиях, навязчивых и бредовых идеях и пр. Многие иссле-

дователи-врачи справедливо указывали  на  многообразные

аналогии  между  различными проявлениями душевной жизни

во время сна и различными состояниями  при  психических

заболеваниях наяву;  так. что мне уже заранее представ-

лялось небесполезным применить к объяснению  сновидения

тот способ исследования, который оказал услуги при ана-

лизе психопатических явлений.  Навязчивые идеи  и  идеи

страха так же чужды нормальному сознанию,  как сновиде-

ния == бодрствующему;  происхождение тех и  других  для

нашего   сознания  одинаково  непонятно.  Что  касается

представлений, то выяснять их источник и способ возник-

новения  побуждал нас практический интерес;  опыт пока-

зал, что выяснение скрытых от сознания путей, связываю-

щих  болезненные идеи с остальным содержанием сознания,

дает возможность овладеть навязчивыми идеями  и  равно-

сильно устранению их. Таким образом, примененный мною к

объяснению сновидений способ берет свое начало в психо-

терапии.                                               

     Описать его легко,  но пользоваться им можно  лишь

после  известного  навыка.  Когда  хотят применить этот

способ к другому лицу,  например к страдающему  страхом

больному, то последнему предлагают обыкновенно сосредо-

точить все внимание на своей болезненной  идее,  но  не

размышлять о ней,  как он это часто делает, а стараться

выяснить себе и сообщать тотчас врачу все без  исключе-

ния мысли, которые ему приходят в голову по поводу дан-

ной идеи.  Если больной станет утверждать, что его вни-

мание ничего не может уловить,  то необходимо энергично

заявить, что такого рода отсутствие круга представлений

совершенно невозможно. Действительно, вскоре у больного

начинает всплывать ряд идей,  за которыми следуют новые

идеи;  однако больной, производящий самонаблюдение, при

этом обыкновенно заявляет,  что выплывающие у него идеи

бессмысленны или не важны, не относятся к делу и пришли

ему в голову совершенно случайно,  без всякой  связи  с

данной задачей.  Уже теперь можно заметить,  что именно

эта критика со стороны больного была причиной того, что

данные  идеи не высказывались и даже не сознавались им.

Поэтому если удается заставить больного  отказаться  от

всякой  критики  по поводу приходящих в голову мыслей и

продолжать отмечать  мысленные  ряды,  выплывающие  при

напряженном  внимании,  то  можно  получить достаточный

психический материал, который явно примыкает к взятой в

качестве  задачи  болезненной идее,  обнаруживает связь

последней с другими идеями и дает возможность при даль-

нейшем  исследовании  заместить  болезненную  идею  ка-

кой-либо новой, вполне гармонирующей с остальным содер-

жанием психики.                                        

     Здесь я не могу подробно останавливаться на  лежа-

щих в основе этого опыта предпосылках и на выводах, ко-

торые можно сделать из его  постоянных  успехов;  можно

только указать,  что всегда возможно получить достаточ-

ный для исчезновения болезненной  идеи  материал,  если

обращать  внимание  именно  на "нежелаемые" ассоциации,

"мешающие мышлению" и отстраняемые обыкновенно самокри-

тикой больного, как бесполезный хлам. Когда желают при-

менить этот метод к самому себе,  необходимо при иссле-

довании немедленно записывать все приходящие случайно в

голову и непонятные сначала мысли.                     

     Теперь посмотрим, к каким результатам приводит ис-

пользование изложенного метода при исследовании  снови-

дений. Для этого пригоден любой пример. Однако по опре-

деленным мотивам я возьму свое собственное  сновидение,

краткое по содержанию и в воспоминании представляющееся

мне неясным и бессмысленным; содержание его, записанное

мною немедленно по пробуждении, следующее:             

     "Общество за столом или табльдотом(*)... Едят шпи-

нат... Г-жа Е. Л. сидит рядом со мною, вся повернувшись

ко мне,  и дружески кладет руку мне на колено.  Я, отс-

траняясь,  удаляю ее руку.  Тогда она говорит: "А у вас

всегда были такие красивые глаза..." После этого я  не-

ясно  различаю  как  бы два глаза на рисунке или как бы

контур стеклышка от очков..." Это == все сновидение или

по  крайней мере все,  что я могу о нем вспомнить.  Оно

кажется мне неясным и  бессмысленным,  а  больше  всего

странным. Г-жа ==Е. Л.== женщина, с которой я был прос-

то знаком и,  насколько я сознаю, близких отношений ни-

когда  не  желал;  я  уже давно не видел ее и не думаю,

чтобы в последние дни о ней шла речь. Сновидение мое не

сопровождалось никакими эмоциями;  размышление о нем не

делает мне его более понятным.                         

     Теперь я  без определенного намерения и без всякой

критики буду отмечать приходящие мне  в  голову  мысли,

выплывающие при самонаблюдении;  для этого полезно раз-

ложить сновидение на элементы и отыскивать  примыкающие

к каждому из них мысли.                                

     Общество за столом или табльдотом.С этим  связыва-

ется воспоминание о небольшом переживании, имевшем мес-

то вчера вечером.  Я ушел из маленького общества в соп-

ровождении друга,  который предложил взять карету и от-

везти меня домой. "Я,== сказал он,== предпочитаю карету

с таксометром;  это так занимательно: всегда имеешь пе-

ред собой что-то,  на что можно глядеть". Когда мы сели

в карету и кучер устанавливал таксометр,  так что стали

видны первые шестьдесят геллеров,  я продолжил его шут-

ку:  "Мы только сели и уже должны ему шестьдесят гелле-

ров". Карета с таксометром напоминает мне всегда табль-

дот;  она делает меня скупым и эгоистичным, ибо непрес-

танно говорит о моем долге;  мне все кажется,  что долг

слишком быстро растет, и я опасаюсь, как бы мне не хва-

тило денег,  подобно тому как за табльдотом я  не  могу

отделаться от смешного опасения, будто я получу слишком

мало,  если не буду заботиться о своей выгоде.  В отда-

ленной  связи с этим я продекламировал:  "Вы сами жизнь

даете нам; бедного вы делаете должником".              

     _______________                                   

     (*) Табльдот == общий обеденный стол по общему ме-

ню в пансионатах,  в гостиницах, на курортах.== Примеч.

ред. перевода.                                         

     Другая возникшая у меня мысль по поводу табльдота:

несколько недель тому назад за общим столом в гостинице

одного  тирольского  горного курорта я сердился на свою

жену за то, что она, по моему мнению, была недостаточно

официальна с некоторыми соседями, с которыми я не хотел

иметь ничего общего. Я просил ее интере соваться больше

мною, чем посторонними. Это == все равно, как будто ме-

ня обошли за табльдотом.  Теперь мне приходит в  голову

противоположность  между поведением моей жены за столом

и поведением в моем сновидении г-жи Е.  Л., которая вся

повернулась ко мне.                                    

     Далее: я замечаю,  что сновидение является воспро-

изведением  небольшой  сцены,  происшедшей между мной и

моей женой еще до женитьбы,  во время моего  ухаживания

за ней. Нежное пожатие руки под скатертью послужило от-

ветом на мое письмо с серьезным предложением. Но в сно-

видении жена моя замещена чуждой мне г-жой Е. Л.       

     Г-жа Е.  Л.==дочь одного господина, которому я был

должен. Не могу при этом не заметить, что здесь обнару-

живается неожиданная связь между элементами  сновидения

и  приходящими мне в голову мыслями.  Если следовать за

цепью ассоциаций,  которые вытекают из какого-либо эле-

мента  содержания  сновидения,  то можно скоро прийти к

другому элементу этого же содержания. Мысли, приходящие

в голову по поводу сновидения,  восстанавливают те свя-

зи, которые в самом сновидении не видны.               

     Когда кто-либо  полагает,  что другие станут забо-

титься о нем без всякой пользы для себя, разве не пред-

полагают обыкновенно задать такому простаку иронический

вопрос:  "Что же вы думаете,  что то или иное  делается

ради  ваших прекрасных глаз?" С этой точки зрения слова

г-жи Е.  Л.  в сновидении == "у вас всегда  были  такие

прекрасные глаза" == означают не что иное, как == "люди

вам всегда оказывали услуги;  вы все  даром  получали".

Конечно,  в  действительности всегда было наоборот:  за

все то хорошее, что мне делали другие, я платил дорого;

но, по-видимому, на меня все-таки произвело впечатление

то обстоятельство,  что мне вчера даром досталась каре-

та, в которой мой друг отвез меня домой.               

     Кроме этого,  приятель, у которого мы вчера были в

гостях,  часто  заставлял  меня  оставаться перед ним в

долгу;  лишь недавно я не воспользовался случаем отпла-

тить ему. Между прочим, у него имеется единственный по-

дарок от меня == античная чаша с нарисованными по краям

ее глазами для защиты от "дурного глаза". Кстати, прия-

тель этот == глазной врач;  в этот же вечер я спрашивал

его  о  пациентке,  которую направил к нему для подбора

очков.                                                 

     Я замечаю, что почти все отрывки сновидения приве-

дены в новую связь.  Однако вполне естественно было  бы

спросить, почему в сновидении на столе фигурирует имен-

но шпинат?  Дело в том,  что шпинат напоминает мне  ма-

ленькую  сцену,  происшедшую  недавно за нашим семейным

столом,  когда мой ребенок == как раз тот,  у  которого

действительно красивые глаза,==отказывался есть шпинат.

В детстве я точно так же вел себя:  шпинат долгое время

был  мне противен,  пока мой вкус не изменился и зелень

эта сделалась моим любимым блюдом;  воспоминание о пос-

леднем сближает,  следовательно,  мои вкусы в детстве с

вкусами моего ребенка.  "Будь доволен,  что у тебя есть

шпинат,== сказала мать маленькому гурману,== есть дети,

которые были бы очень рады и этому кушанью".  Это тече-

ние  мыслей напоминает мне об обязанностях родителей по

отношению к детям,  и в этой связи слова Гете: "Вы сами

жизнь даете нам;  бедного вы делаете должником" == при-

обретают новый смысл. 

Здесь я остановлюсь,  чтобы рассмотреть полученные

до сих пор результаты анализа сновидения. Следуя за ас-

социациями,  выплывающими непосредственно за отдельными

вырванными из общей связи элементами сновидения, я при-

шел к ряду мыслей и воспоминаний,  которые обнаруживают

значимые переживания моей душев-нрй жизни. Этот добытый

посредством  анализа  сновидения  материал  находится в

тесной связи с содержанием  сновидения,  но  связь  эта

все-таки такова,  что я никогда не мог бы получить этот

новый материал из самого содержания сновидения.  Снови-

дение  не сопровождалось никакими эмоциями,  было бесс-

вязно и непонятно;  однако,  когда всплывают скрытые  в

сновидении мысли,  я испытываю сильные и вполне обосно-

ванные эмоции.  Мысли сами соединяются в логически свя-

занные ряды, &; центре которых повторно появляются неко-

торые представления; в нашем примере такими не выступа-

ющими в самом сновидении представлениями являются: про-

тивоположности своекорыстное  ==  бескорыстное  и  быть

должным  == делать даром.  В этой полученной из анализа

ткани я мог бы крепче стянуть нити и показать, что пос-

ледние  сходятся в одном общем узле;  но соображения не

научного,  а частного характера не позволяют мне произ-

вести эту работу публично:  дело в том,  что я вынужден

был бы тогда сообщать многое из того,  что  должно  ос-

таться моей тайной, так как при анализе своего сновиде-

ния я уяснил себе такие факты, в которых неохотно приз-

наюсь самому себе. Но почему в таком случае я не изберу

для анализа другое сновидение,  чтобы  анализ  его  мог

скорее  убедить  в точности смысла и правильности связи

полученного из него материала?  На это можно  ответить,

что  каждое  сновидение,  которым я займусь,  неизбежно

приведет меня к тем же неохотно сообщаемым фактам и по-

будит  к такому же умалчиванию.  Этого затруднения я не

избежал бы также и в том случае,  если бы стал анализи-

ровать  сновидение  другого лица;  разве только обстоя-

тельства позволили бы отбросить всякие умалчивания  без

вреда для доверяющегося мне лица.                      

     Уже теперь приходит в голову идея,  что сновидение

является  как бы заместителем того богатого чувствами и

содержанием хода мыслей,  к которому  мы  пришли  после

анализа. Я еще не знаю процесса, путем которого из этих

мыслей возникло данное сновидение,  но я вижу, что неп-

равильно  рассматривать это сновидение как чисто телес-

ное,  психически незначимое явление, возникшее будто бы

благодаря  изолированной  деятельности  отдельных групп

клеток спящего мозга.                                  

     Кроме того, я замечаю еще две вещи: во-первых, со-

держание сновидения гораздо короче тех мыслей, замести-

телем которых я его считаю,  и, во-вторых, анализ обна-

ружил в качестве побудителя сновидения  ничтожный  слу-

чай, имевший место накануне вечером.                   

     Я, конечно,  не стал бы делать так  далеко  идущих

выводов,  если бы в моем распоряжении был анализ только

одного сновидения;                                     

     но опыт  показал мне,  что,  следуя без критики за

ассоциациями, я при анализе любого сновидения прихожу к

такому же ряду мыслей,  связанных между собой по смыслу

и правильным образом. Вот почему не следует думать, что

обнаруженная  при  первом анализе связь может оказаться

случайным совпадением.  Теперь я считаю себя вправе за-

фиксировать свою новую точку зрения в определенных тер-

минах. Сновидение, как оно вспоминается мне, я противо-

поставляю  полученному  при анализе материалу и называю

первое (т. е. сновидение) явным содержанием сновидения,

а второй (т. е. материал) == пока без дальнейшего разг-

раничения == скрытым содержанием сновидения. Теперь нам

предстоит разрешить две новые задачи: 1) каков тот пси-

хический процесс,  который превратил скрытое содержание

сновидения в явное,  знакомое мне по оставленному в па-

мяти следу,  и 2) каков тот или те мотивы, которые выз-

вали  такое  превращение?  Процесс переработки скрытого

содержания сновидения в явное я буду  называть  работой

сновидения; противоположная этому работа, ведущая к об-

ратному превращению,  знакома уже нам как работа анали-

за. Остальные проблемы сновидения == вопрос о побудите-

лях сновидений,  о происхождении их материала, о смысле

и функции сновидений, о причинах забывания последних ==

все это я буду обсуждать при анализе не явного, а вновь

обнаруженного скрытого содержания сновидения.          

     Так как все встречающиеся в литературе  противоре-

чивые и неправильные взгляды на сновидения можно объяс-

нить незнакомством авторов со скрытым содержанием  сно-

видения, которое может быть вскрыто только путем анали-

за,  то я впредь самым тщательным образом буду избегать

смешения явного сновидения со скрытыми его мыслями.    

III                                                    

     Превращение скрытых мыслей сновидения в явное  его

содержание заслуживает нашего полного внимания как пер-

вый пример перехода одного способа выражения  психичес-

кого материала в другой: из способа выражения, понятно-

го нам без всяких объяснений,  в такой способ,  который

становится понятным лишь с трудом и при наличии опреде-

ленных указаний. Принимая во внимание отношение скрыто-

го содержания сновидения к явному, можно разделить сно-

видения на три категории.  Во-первых, мы различаем сно-

видения вполне осмысленные, понятные, т. е. допускающие

без дальнейших затруднений объяснение их с точки зрения

нашей нормальной душевной жизни.  Таких сновидений мно-

го;  они по большей части кратки и в общем кажутся  нам

не  заслуживающими особого внимания,  так как в них от-

сутствует все то, что могло бы пробудить наше удивление

и показаться нам странным.  Между прочим, существование

таких сновидений  является  сильным  аргументом  против

учения, которое объясняет возникновение сновидений изо-

лированной деятельностью отдельных групп мозговых  кле-

ток: в этих сновидениях мы не находим никаких признаков

пониженной или расстроенной  психической  деятельности;

тем не менее мы никогда не сомневаемся в том, что имеем

дело со сновидениями,  и не смешиваем их  с  продуктами

бодрствующего сознания. Другую группу образуют сновиде-

ния,  которые,  будучи связными  и  ясными  по  смыслу,

все-таки кажутся нам странными,  потому что мы не можем

связать их смысл с нашей душевной жизнью.  С таким слу-

чаем мы имеем дело,  когда нам, например, снится, будто

какой-то близкий родственник умер от  чумы,  между  тем

как у нас нет никаких оснований ожидать,  опасаться или

предполагать это;  мы тогда спрашиваем себя с удивлени-

ем,  откуда пришла нам в голову такая идея?  Наконец, к

третьей группе относятся сновидения,  лишенные смысла и

непонятные, т.е. представляющиеся нам бессвязными, спу-

танными и бессмысленными.  Подавляющее большинство про-

дуктов  нашего сновидения обнаруживает такой именно ха-

рактер, которым объясняются и презрительное отношение к

сновидениям, и врачебная теория о сужении душевной дея-

тельности во сне;  тем более,  что в длинных и  сложных

построениях сновидений всегда усматриваются ясные приз-

наки бессвязности.                                     

     Противопоставление явного  и  скрытого  содержания

сновидения,  очевидно, имеет значение только для снови-

дений  второй  и еще более третьей категории;  здесь мы

встречаемся с загадками,  которые исчезают  лишь  после

замещения явного сновидения скрытыми его мыслями, и по-

тому для приведенного выше анализа мы избрали в качест-

ве примера такое именно спутанное и непонятное сновиде-

ние.  Однако, против всякого ожидания, мы столкнулись с

мотивами,  которые  помешали нам вполне ознакомиться со

скрытыми мыслями сновидения;  вследствие же  повторения

подобных  случаев  и  при  других  анализах мы пришли к

предположению,  что между непонятным и спутанным харак-

тером сновидения,  с одной стороны, и затруднениями при

сообщении скрытых мыслей сновидения == с другой, имеет-

ся  какая-то интимная и закономерная связь.  Прежде чем

исследовать природу этой связи,  полезно будет  ознако-

миться с более понятными сновидениями первой категории,

в которых явное и скрытое  содержание  совпадают,  т.е.

которые обходятся без работы сновидения.               

     Исследование этих сновидений полезно еще с  другой

точки зрения. Сновидения детей всегда имеют такой имен-

но характер, т. е. осмысленный и нестранный; между про-

чим,  это обстоятельство является новым аргументом про-

тив объяснения  сновидения  расстроенной  деятельностью

мозга во время сна, ибо == почему у взрослого такое по-

нижение психических функций нужно  считать  характерным

Для сонного состояния, а у ребенка не нужно? И мы впра-

ве ожидать,  что выяснение психических процессов у  ре-

бенка,  у  которого они значительно упрощены,  окажется

необходимой предварительной ра ботой для ознакомления с

психологией взрослого. Итак, я приведу несколько снови-

дений детей.                                           

     Девочку 19  месяцев  от  роду целый день держат на

диете,  так как ее утром рвало и,  по словам няни,  она

повредила себе земляникой.  Ночью после этого голодного

дня няня слышала,  как девочка во сне называла свое имя

и при этом прибавляла:  "земляника,  малина, яичко, ка-

ша".  Ей,  следовательно,  снится,  будто она ест, и из

своего меню она указывает как раз на то,  что в ближай-

шем будущем, по ее мнению, ей мало будут давать. Подоб-

ным  же образом 22-месячному мальчику,  который за день

перед тем подарил своему дяде  корзинку  свежих  вишен,

отведав из них только несколько штук,  снится запрещен-

ный плод;  он пробуждается с радостным известием: "Гер-

ман съел все вишни".  Девочка 3 1/4 года совершила днем

по озеру прогулку,  которая показалась ей  недостаточно

продолжительной,  и девочка при высаживании плакала. На

другое утро она рассказала,  что каталась ночью по озе-

ру,  т.е. продолжила прерванную прогулку. Мальчик 5 1/4

года остался недоволен прогулкой пешком  в  окрестности

горы Дахштейн;  как только показывалась новая гора,  он

осведомлялся,  не Дахштейн ли это,  а  затем  отказался

продолжить  путь к водопаду.  Его поведение приписывали

усталости,  но оно нашло лучшее объяснение, когда маль-

чик  на следующее утро сообщил свой сон,  будто он под-

нялся на гору Дахштейн.  Очевидно, он полагал, что про-

гулка  имеет  целью  подъем  на Дахштейн,  и потому был

огорчен, когда ему не удалось увидеть желанную гору. Во

сне  он получил то,  чего ему не дал день.  Подобный же

сон видела шестилетняя девочка,  отец  которой  прервал

прогулку с нею, не дойдя до намеченной цели ввиду позд-

него времени. На обратном пути она обратила внимание на

путевой столб,  указывающий дорогу к другому месту про-

гулок, и отец пообещал повести ее туда в другой раз. На

следующее  утро  она  встретила отца с известием о том,

что ей снилось, будто она с отцом в том и другом месте.

     Во всех этих детских сновидениях бросается в глаза

одна общая черта:  все они исполняют  желания,  которые

зародились днем и остались неудовлетворенными; эти сно-

видения являются простыми и незамаскированными исполне-

ниями желаний.                                         

     Не чем иным,  как исполнением желания,  является и

следующий  на  первый взгляд не совсем понятный детский

сон.  Девочка,  около четырех лет от  роду,  заболевшая

детским  параличом,  была привезена из деревни в город;

здесь она переночевала у тетки в большой  ==  для  нее,

конечно, чересчур большой == кровати. На следующее утро

она рассказала свой сон,  будто кровать была ей слишком

мал а, так что ей не хватало места. Это сновидение лег-

ко объяснить с точки зрения  исполнения  желаний,  если

вспомнить,  что дети часто выражают желание "быть б о л

ь ш и м". Величина кровати слишком подчеркивала малень-

кой гостье ее собственную величину;  поэтому она во сне

исправила неприятное ей соотношение и  сделалась  такой

большой,  что большая кровать оказалась для нее слишком

маленькой.                                             

     Если даже содержание детских сновидений усложняет-

ся и утончается,  все-таки в них легко увидеть исполне-

ние желаний. Восьмилетнему мальчику снилось, будто он с

Ахиллесом ехал на колеснице, которой правил Диомед. Как

оказалось,  он за день перед тем увлекся чтением сказа-

ний о греческих героях:  легко доказать,  что  он  взял

этих героев за образец, сожалел, что не жил в их время.

     Из этого небольшого  числа  сновидений  выясняется

второе  характерное  свойство  детских  сновидений:  их

связь с жизнью в течение дня. Исполняемые в сновидениях

желания оставались от предыдущего дня, причем наяву они

сопровождались интенсивными эмоциями.  Несущественное и

безразличное  или то,  что кажется таковым ребенку,  не

находит себе места в сновидениях.                      

     Среди взрослых  можно также собрать много примеров

подобных сновидений детского типа,  но они, как мы упо-

минали,  большей частью кратки.  Так,  например, многим

лицам при жажде ночью снится,  будто  они  пьют;  здесь

сновидение  стремится  устранить раздражение и продлить

сон.  У других бывают часто такие "удобные"  сновидения

перед пробуждением,  когда приближается время вставать;

им тогда снится,  что они уже встали,  находятся  около

умывальника  или уже в училище,  конторе и прочее,  где

они должны быть в определенное время.  В ночь перед по-

ездкой куда-либо нередко снится,  будто мы уже приехали

к месту назначения;  перед поездкой в театр или  в  об-

щество  сновидение  нередко  предвосхищает  ==  как  бы

вследствие нетерпения == ожидаемое удовольствие. В дру-

гих случаях сновидения выражают исполнение желаний не в

столь прямой форме; тогда, чтобы распознать скрытое же-

лание,  необходимо  установить  какую-нибудь  связь или

сделать какойнибудь вывод,  т. е. необходимо начать ра-

боту толкования. Так, например, в случае, когда муж со-

общает мне сновидение его молодой  жены,  будто  у  нее

наступили месячные,  надо не упускать из виду, что каж-

дая молодая женщина при прекращении месячных подозрева-

ет о беременности. Ввиду этого сновидение содержит ука-

зание на беременность и его смысл в том, что оно испол-

няет желание не забеременеть. В необычных и экстремаль-

ных условиях сновидения такого инфантильного  характера

особенно часты.  Руководитель одной полярной экспедиции

сообщает, например, что его команде во время зимовки во

льдах  с однообразным питанием и скудным рационом регу-

лярно,  как детям,  снились сны о великолепных  обедах,

кучах табаку и о том, что они дома.                    

     Весьма нередко из длинного,  сложного  и  в  общем

случае  спутанного  сновидения выделяется особенно ясно

один отрывок,  в котором легко можно узнать  исполнение

желания,  но который в то же время спаян с другим непо-

нятным материалом.  При  попытке  анализировать  самые,

по-видимому,  прозрачные сновидения взрослых приходится

часто с удивлением констатировать, что они редко бывают

такими простыми,  как детские сны, и что за исполнением

желания в них кроется еще другой смысл.                

     Решение загадок сновидений было бы, конечно, прос-

тым и удовлетворительным, если бы работа анализа давала

нам возможность сводить также бессмысленные и спутанные

сновидения взрослых к инфантильному типу исполнения ка-

кого-либо  интенсивно  ощущаемого желания дня.  Внешние

признаки,  конечно,  не указывают на  подобную  возмож-

ность:  сновидения  взрослых по большей части наполнены

самым безразличным и  посторонним  материалом,  который

отнюдь не указывает на исполнение желаний.             

     Прежде чем расстаться с детскими  сновидениями  ==

этими незамаскированными исполнениями желаний,  нам хо-

телось бы указать еще на одно давно замеченное главное,

характерное свойство,  которое именно в этой группе об-

наруживается в самом чистом виде.  Дело в том, что каж-

дое из этих сновидений можно заменить одним пожеланием:

"ах, если бы прогулка по озеру еще продлилась" == "если

бы  я был уже умыт и одет" == "мне бы следовало припря-

тать вишни вместо того,  чтобы давать их дяде". Но сно-

видение  содержит  в  себе больше,  чем одно пожелание:

последнее является во сне уже исполненным,  причем  это

исполнение  представляется  как бы реальным и совершаю-

щимся на глазах;  материал сновидения  состоит  преиму-

щественно,  хотя  и не исключительно,  из ситуаций и по

большей части из зрительных образов.  Таким образом,  в

этой  группе можно обнаружить своего рода частичную пе-

реработку,  которую следует считать работой сновидения:

мысли, выражающие пожелание на будущее, замещены карти-

ной,протекающей в настоящем.                           

IV                                                     

     Мы склонны допустить, что и в спутанных сновидени-

ях имеет место подобное преобразование в ситуацию, хотя

и нельзя знать, содержатся ли в них пожелания. Сообщен-

ный вначале пример сновидения,  в  анализ  которого  мы

несколько  углубились,  дает  нам  == по крайней мере в

двух случаях == повод предполагать нечто подобное.  При

анализе я встречаюсь с тем фактом, что жена моя за сто-

лом интересуется другими,  причиняя мне  этим  неприят-

ность; в сновидении же содержится прямо противоположная

картина:  женщина, замещающая мою жену, вся поворачива-

ется  ко мне.  Не дает ли неприятное переживание лучший

повод к проявлению желания,  чтобы дело обстояло наобо-

рот? Это и происходит во сне. В такой же связи находит-

ся неприятная при анализе мысль, что мне ничего не дос-

тавалось даром, со словами женщины в сновидении: "У вас

ведь всегда были такие красивые глаза".  Таким образом,

противоречия  между  явным  и скрытым содержанием снови

дения могут быть частью сведены к исполнению желаний.  

     Гораздо более  бросается  в глаза другой результат

работы сновидения,  который ведет к возникновению бесс-

вязных сновидений. Если сравнить на любом примере коли-

чество образов в сновидении с числом скрытых  его  мыс-

лей, добытых путем анализа и лишь едва прослеживающихся

в самом сновидении,  то нельзя сомневаться в  том,  что

работа  сновидения  производит  прекрасную концентрацию

или сгущение. Вначале трудно составить себе представле-

ние  о  масштабе этого сгущения,  но оно производит тем

большее впечатление,  чем глубже удается  проникнуть  в

анализ сновидения. Тогда нельзя найти ни одного элемен-

та сновидения,  от которого бы  ассоциативные  нити  не

расходились  по  трем или более направлениям,  ни одной

ситуации, которая бы не была составлена из трех или бо-

лее впечатлений и переживаний. Так, например, мне прис-

нилось однажды нечто вроде бассейна,  в котором по всем

направлениям плавали купающиеся;  в одном месте на краю

бассейна стоял человек,  наклонившись к одному купающе-

муся,  как бы с намерением вытащить его.  Ситуация была

составлена из воспоминания об одном переживании в пери-

од полового созревания и из двух картин,  одну из кото-

рых я видел незадолго перед  сновидением.  Картины  эти

изображали  "Испуг  в  купальне"  из швиндовского цикла

"Прекрасная Мелузина" (см.  разбегающихся купальщиц)  и

"Проточные воды" какого-то итальянского художника;  ма-

ленькое же переживание заключалось в том, что мне приш-

лось  однажды увидеть,  как учитель плавания в купальне

помогал выйти из воды одной даме,  которая  замешкалась

до наступления назначенного для мужчин времени.        

     Ситуация в избранном для анализа примере  вызывает

у  меня при анализе небольшой ряд воспоминаний,  каждое

из которых  внесло  кое-что  в  содержание  сновидения.

Прежде  всего  это == маленькая сценка из периода моего

ухаживания, о которой я уже говорил; имевшее тогда мес-

то  рукопожатие  под столом внесло в сновидение подроб-

ность "под столом",  о которой я  вспомнил  позднее.  О

"поворачивании" ко мне тогда, конечно, не было речи; но

из анализа я знаю, что этот элемент является исполнени-

ем желания в силу контраста и относится к поведению мо-

ей жены за табльдотом.  За этим недавним  воспоминанием

скрывается подобная же, но более важная сцена после на-

шей помолвки,  которая привела даже к  ссоре  на  целый

день. Доверчивость и опускание руки на колено относится

к совсем иной связи воспоминаний и к совершенно  другим

лицам;  этот элемент сновидения становится, в свою оче-

редь,  исходным пунктом двух новых отдельных рядов вос-

поминаний и т. д.                                      

     Скрытые мысли сновидения, соединяющиеся для предс-

тавления ситуации в сновидении,  должны, конечно, зара-

нее быть годными для этой цели:  во всех составных час-

тях должны быть налицо один или несколько общих элемен-

тов. Сновидение производит такую же работу, как Фрэнсис

Гальтон  при  производстве  своих фамильных фотографий:

сновидение как бы накладывает друг на  друга  различные

составные части; поэтому в общей картине на первый план

отчетливо выступают общие элементы,  а  контрастирующие

детали почти взаимно уничтожаются. Такой процесс объяс-

няет отчасти также и своеобразную спутанность многочис-

ленных элементов сновидения. Исходя из этого, необходи-

мо при толковании снови дений придерживаться следующего

правила:  если при анализе можно какую-нибудь неопреде-

ленность разрешить каким-либо "или ==  ил  и",  то  при

толковании  нужно заменить эту альтернативу посредством

"и", сделав каждый член ее исходным пунктом для незави-

симого ряда вновь всплывающих мыслей.                  

     Если между скрытыми мыслями сновидения  нет  общих

чаете  и,  то  работа  сновидения стремится создать их,

чтобы сделать возможным общее изложение.  Лучший способ

сблизить  две скрытые мысли,  не имеющие ничего общего,

заключается в изменении словесного выражения  одной  из

них,  соответственно  которому  изменяется  и выражение

другой мысли.  Это такой же процесс,  как и стихосложе-

ние, при котором созвучие заменяет искомую общую часть.

Большая часть работы сновидения заключается в  создании

подобных  ==  часто очень остроумных,  но часто также и

натянутых == связующих мыслей; последние, исходя из об-

щей  картины  сновидения,  простираются  до скрытых его

мыслей, которые бывают различны по форме и содержанию и

выплывают  лишь при анализе сновидения.  Точно так же и

при анализе взятого нами сновидения  мы  встречаемся  с

подобным  случаем внешнего изменения мысли для согласо-

вания ее с другой,  по существу" чуждой ей мыслью. Так,

при  продолжении  анализа  я  наталкиваюсь на следующую

мысль: я хотел бы разок также получить чт о-н ибудь да-

ром. Но эта фраза непригодна для общего содержания сно-

видения и потому заменена другой  формой:  я  хотел  бы

насладиться че м-н ибудь без расходов (Kosten). Послед-

нее слово вторым своим  значением  [в  немецком  языке]

(пробовать)  годится уже для круга идей при табльдоте и

может быть применено к фигурирующему в сновидении  шпи-

нату. Когда подают на стол какое-нибудь блюдо, от кото-

рого дети отказываются, то мать пытается, конечно, сна-

чала ласково уговорить детей:  попробуйте хоть немного.

Конечно, нам может показаться странным, что работа сно-

видения  так ловко пользуется двойным смыслом слов;  но

опыт показал, что это == самое обыкновенное явление.   

     Сгущением образов в сновидении объясняется появле-

ние некоторых элементов,  свойственных только ему и  не

находимых  в  нашем сознании наяву.  Таковы составные и

смешанные лица и  странные  смешанные  образы,  которые

можно  сравнить с созданными народной фантазией на Вос-

токе причудливыми животными; последние, однако, имеют в

нашем представлении определенную застывшую форму, между

тем как сновидение постоянно создает новые сложные  об-

разы в неисчерпаемом богатстве.  Каждый знаком с такими

созданиями по своим собственным сновидениям. Способы их

образования  весьма различны.  Я могу создать составной

образ лица,  либо наделяя его чертами двух разных  лиц,

либо давая ему облик одного, а имя другого, либо предс-

тавляя себе визуально одно лицо и ставя его  в  положе-

ние,  в котором находилось другое. Во всех этих случаях

соединение различных лиц в одного  их  представителя  в

сновидении  вполне осмысленно:  оно имеет в виду сопос-

тавление оригиналов с известной точки  зрения,  которая

может  быть упомянута и в самом сновидении.  Но обыкно-

венно только путем анализа  можно  отыскать  эти  общие

черты слитых в одно лиц, а образование таких лиц в сно-

видении лишь намекает на эти общие черты.              

     Таким же  многообразным путем и по тем же причинам

возникают неизмеримо богатые по  содержанию  композиции

сновидения,  примеров которых я не стану приводить. Они

перестанут казаться странными,  если не сопоставлять их

с объектами восприятии наяву,  а иметь в виду,  что они

представляют собой результат сгущения образов  сновиде-

ния и выделяют в сокращенном виде общие черты скомбини-

рованных таким образом объектов.  Но эта общность  и  в

данном  случае выясняется по большей части только путем

анализа;  работа сновидения как бы говорит: все эти яв-

ления имеют какой-то общий X.  Разложение этих компози-

ций путем анализа часто ведет кратчайшим путем к истол-

кованию сновидения. Так, мне снилось однажды, что я си-

жу на одной скамье с одним из своих  прежних  универси-

тетских  учителей,  причем  скамья  эта начинает быстро

двигаться среди других  скамей.  Эта  картина  является

комбинацией аудитории с Trottoir roulant (*),  дальней-

шее развитие мысли я не прослеживаю.  В другой  раз  во

сне  я  сижу в вагоне и держу на коленях какой-то пред-

мет,  имеющий форму шляпы-цилиндра и сделанный из проз-

рачного стекла.  По поводу этой картины мне тотчас при-

ходит в голову пословица: со шляпой в руке можно пройти

по всей стране (**). Стеклянный цилиндр напоминает кос-

венно ауэровскую горелку (***),  и я тут же узнаю,  что

хотел бы изобрести что-нибудь,  что помогло бы мне сде-

латься таким же богатым и независимым,  как мой  земляк

д-р  Ауэр  фон Вельсбах:  тогда я мог бы путешествовать

вместо того,  чтобы сидеть в Вене. В сновидении я путе-

шествую  со своим изобретением == стеклянной шляпой-ци-

линдром, которая, впрочем, еще не вошла в употребление.

Особенно  охотно  работа  сновидения  соединяет в одной

комбинации два противоречащих друг другу представления.

Так, например, одна женщина видит во сне у себя в руках

высокий цветочный стебель,  как у  ангела  на  картинах

благовещения девы Марии (ее называют == непорочная дева

Мария);  но стебель покрыт большими белыми цветами, по-

хожими на камелии (противоположность непорочности ==да-

ма с камелиями).                                       

     ________________                                  

     (*) Trottoir roulant == движущийся тротуар.== При-

меч. ред. перевода.                                    

     (**) Дословный  перевод  немецкой  пословицы.   По

смыслу примерно соответствует русской:  "На добрый при-

вет == добрый ответ".== Примеч. ред. перевода.         

     (***) Ауэровская  горелка == одна из типов газовых

горелок,  используемых в начале века  для  освещения.==

Примеч. ред. перевода.                                 

     Большую часть того,  что  мы  узнали  относительно

происхождения образов во сне,  можно выразить в следую-

щей формуле:  каждый элемент сновидения в избытке опре-

деляется  скрытыми  мыслями  сновидения  и обязан своим

происхождением не одному элементу этих мыслей, а целому

ряду их; однако последние не тесно связаны между собой,

а относятся к различнейшим областям  переплетения  мыс-

лей. В содержании сновидения каждый элемент является по

существу выражением всего этого разнообразного материа-

ла.  Помимо того, анализ вскрывает еще и другую сторону

сложного соотношения  между  содержанием  сновидения  и

скрытыми его мыслями: подобно тому, как от каждого эле-

мента сновидения идут нити ко  многим  скрытым  мыслям,

так  и каждая скрытая мысль сновидения выражается обык-

новенно не одним,  а несколькими элементами сновидения;

ассоциативные  нити  не идут просто от скрытых мыслей к

содержанию сновидения, а многократно скрещиваются и пе-

реплетаются.                                           

     Наряду с превращением мыслей в ситуацию ("драмати-

зацией") наиболее важным и своеобразным признаком рабо-

ты сновидения является сгущение.  Но до сих пор нам еще

ничего не известно о мотивах,  побуждающих нас к такому

сгущению содержания.                                   

V                                                      

     В сложных и спутанных сновидениях, которыми мы те-

перь заняты,  нельзя объяснять все несходство между со-

держанием сновидения и скрытыми его мыслями только сгу-

щением и драматизацией.  Имеются доказательства влияния

еще и третьего фактора, который заслуживает тщательного

исследования.                                          

     Когда мне  удается  путем  анализа  докопаться  до

скрытых мыслей сновидения,  то я прежде всего  замечаю,

что  явное содержание сновидения состоит совсем из дру-

гого материала,  чем скрытое.  Конечно,  это ==  только

внешняя разница, исчезающая при внимательном исследова-

нии,  ибо в результате все содержание сновидения  можно

найти  в  скрытых  мыслях и почти все эти мысли находят

себе выражение в содержании сновидения. Но из этой раз-

ницы  все-таки кое-что остается еще после анализа.  То,

что в сновидении выступало отчетливо на первый план как

существенное,  должно  после  анализа удовольствоваться

весьма подчиненной ролью среди  других  скрытых  мыслей

сновидения;  наоборот, те из последних, которые по сви-

детельству моих чувств имеют  право  на  самое  большое

внимание  в сновидении,  либо совсем отсутствуют,  либо

выражены отдаленными намеками в неясных частях его. Это

явление я могу описать еще следующим образом:  во время

работы сновидения психический акцент смещается с мыслей

и представлений, которыми они обладают по праву, к дру-

гим,  неимеющим,  по моему суждению,  никакого права на

такое выделение;  ни один процесс не помогает так силь-

но,  как этот,  скрыть смысл сновидения и сделать непо-

нятной  связь  между  содержанием сновидения и скрытыми

его мыслями.  Во время этого процесса, который я назову

смещением  в  сновидении,  наблюдается  также замещение

психического напряжения,  значимости и аффективной  на-

полненности  мыслей живостью образов.  Наиболее ясное в

содержании сновидения кажется обыкновенно самым важным,

между тем как раз в неясной части сна часто можно обна-

ружить самую непосредственную связь с наиболее  сущест-

венной скрытой мыслью сновидения.                      

     То, что я назвал смещением в сновидении, можно бы-

ло  бы назвать также переоценкой психических ценностей.

Для полной оценки данного явления необходимо  еще  ука-

зать  на то,  что эта работа смещения,  или переоценки,

весьма неодинакова в различных сновидениях: бывают сно-

видения,  образовавшиеся  почти  без всякого смещения и

являющиеся в то же время вполне осмысленными и понятны-

ми,  каковы, например, незамаскированные исполнения же-

ланий в сновидении;  в других сновидениях, наоборот, ни

одна  из  скрытых мыслей не сохранила своей собственной

психической ценности и все существенное скрытых  мыслей

замещено второстепенным. Между этими двумя формами наб-

людается целый ряд постепенных переходов:  чем темнее и

спутаннее сновидение,  тем большее участие в его созда-

нии можно приписать процессу смещения.                 

     Избранный нами для анализа пример обнаруживает та-

кое смещение,  в силу которого содержание сновидения  и

скрытых  его  мыслей  имеет центры в разных пунктах:  в

сновидении на первый план выступает ситуация, будто ка-

кая-то  женщина делает мне авансы;  в скрытых же мыслях

центр тяжести покоится на желании отведать разок беско-

рыстную  любовь,  "которая ничего не стоит";  последняя

мысль скрывается только за разговорами о красивых  гла-

зах и отдаленным намеком в слове "шпинат".             

     Исправляя путем анализа произведенное в сновидении

смещение,  мы приходим к совершенно неоспоримым выводам

относительно двух спорных проблем  сновидения,  именно:

относительно  побудителей сновидения и связи последнего

с бодрствованием.  Есть сновидения, которые сразу обна-

руживают свою связь с дневными переживаниями;  в других

же нельзя отыскать этой связи.  Однако анализ доказыва-

ет,  что каждое сновидение без исключения связано с ка-

ким-либо впечатлением последних дней или,  вернее, пос-

леднего  дня перед сновидением.  Впечатление,  играющее

роль побудителя сновидения, может быть так значительно,

что наяву нас не удивляет интерес к нему; в этом случае

мы справедливо считаем сновидение  продолжением  важных

интересов дня. Но обыкновенно, если содержание сновиде-

ния имеет какое-либо отношение к дневному  впечатлению,

последнее  бывает  так ничтожно и так легко забывается,

что мы лишь с трудом припоминаем его. Сновидение, буду-

чи даже связным и понятным,  как будто интересуется са-

мыми безразличными мелочами,  которые наяву не могли бы

вызвать никакого интереса. Пренебрежение к сновидению в

значительной степени объясняется тем, что оно оказывает

такое предпочтение безразличному и неважному.          

     Но анализ разрушает внешнюю видимость,  с  которой

связана эта низкая оценка сновидения. Там, где сновиде-

ние выставляет на первый  план  в  качестве  побудителя

безразличное впечатление,  анализ обыкновенно обнаружи-

вает значительное и справедливо волнующее  переживание,

которое  в  сновидении  входит в обширные ассоциативные

связи с безразличным переживанием и замещается им. Там,

где  сновидение  занято  лишенными  значения и интереса

представлениями, анализ вскрывает многочисленные связи,

соединяющие это неважное с весьма значимым.  Когда мы в

содержании сновидения находим безразличное  впечатление

вместо  волнующего и безразличный материал вместо инте-

ресного, то это нужно рассматривать как результат рабо-

ты смещения.                                           

     Придерживаясь теперь взглядов,  выработанных  нами

при  замещении  явного  содержания  сновидения скрытым,

нужно на вопрос о побудителях сновидения и о связи пос-

леднего  с повседневной жизнью ответить следующим обра-

зом:  сновидение никогда не интересуется  тем,  что  не

могло  бы привлечь нашего внимания днем,  и мелочи,  не

волнующие нас днем,  не в состоянии преследовать нас  и

во сне.                                                

     Каков же побудитель сновидения  в  избранном  нами

для анализа примере? Это == незначительное переживание,

заключающееся в том,  что приятель дал мне  возможность

проехаться даром в карете. Картина за табльдотом в сно-

видении содержит намек на этот незначительный факт, ибо

в разговоре с приятелем я привел карету с таксометром в

параллель с табльдотом.  Но я могу также указать  и  на

важное переживание, которое замещено во сне этим незна-

чительным:  несколько дней перед тем я  истратил  много

денег  на  одного дорогого мне члена моей семьи.  И вот

скрытые мысли сновидения как бы говорят:  было бы  нис-

колько  не  удивительно,  если бы то лицо отблагодарило

меня == любовь его не была бы бесплатной. Бесплатная же

любовь, по-видимому, стоит среди моих скрытых мыслей на

первом плане.  И то обстоятельство,  что я с  указанным

родственником незадолго перед тем несколько раз ездил в

карете,  приводит к тому,  что поездка с моим приятелем

напоминает мне об отношениях к первому.  Для того чтобы

какое-нибудь незначительное переживание могло сделаться

побудителем сновидения, необходимо еще одно условие, не

нужное для действительного  источника  сновидения:  это

переживание должно быть всегда недавним,  т.  е.  отно-

ситься ко дню перед сновидением.                       

     Я не  могу оставить вопроса о смещении сновидений,

не упомянув еще об одном удивительном явлении,  которое

наблюдается  при  образовании  сновидения  под влиянием

сгущения и смещения.  При рассмотрении сгущения мы  уже

имели возможность познакомиться с таким случаем,  когда

два скрытых за сновидением представления, имея что-либо

общее  между собой или какую-нибудь точку соприкоснове-

ния,  замещаются в сновидении смешанным представлением,

в котором более ясная суть соответствует общим, а неяс-

ные подробности == частным чертам обоих  представлений.

Если к этому сгущению присоединяется еще и смещение, то

образуется не смешанное представление,  а  некое  общее

среднее,  которое  относится к отдельным элементам так,

как в параллелограмме сил составляющие относятся к рав-

нодействующей.  Так, например, в одном из моих сновиде-

ний речь идет о впрыскивании пропилена.  При анализе  я

прежде  всего  нахожу  в качестве побудителя сновидения

незначительное переживание,  в котором  некоторую  роль

играет амилен (химический препарат). Пока я еще не могу

объяснить смешения амилена с  пропиленом.  Но  к  кругу

идей  того  же  сновидения относится еще воспоминание о

первом посещении Мюнхена, где на меня произвели сильное

впечатление Пропилеи.  Дальнейший анализ позволяет выс-

казать предположение,  что смещение с амилена на пропи-

лен  было  обусловлено  влиянием  второго круга идей на

первый.  Пропилен является, так сказать, средним предс-

тавлением между амиленом и Пропилеям и, и слово это по-

падает в содержание сновидения в  качестве  компромисса

путем одновременного сгущения и смещения.              

     При взгляде на эту работу смещения еще настоятель-

нее,  чем  при сгущении,  чувствуется потребность найти

мотивы такой загадочной работы сновидения.             

VI                                                     

     Если то обстоятельство, что мы в содержании снови-

дения не находим или не узнаем скрытых его мыслей и  не

догадываемся даже о причинах такого искажения, обуслов-

ливается главным образом работой смещения,  то  другая,

более  легкая переработка скрытых мыслей приводит нас к

обнаружению новой,  но уже вполне понятной деятельности

работы сновидения. Ближайшие скрытые мысли, обнаружива-

емые путем анализа,  часто поражают нас  своей  необыч-

ностью:  они  являются  нам не в рациональных словесных

формах,  которыми наше мышление обыкновенно пользуется,

а скорее выражаются символически, посредством сравнений

и метафор,  как в образном поэтическом языке.  Нетрудно

найти  причину  такого  рода  условности  при выражении

скрытых мыслей.  Сновидение по большей части состоит из

зрительных  картин  (ситуаций);  поэтому  скрытые мысли

должны прежде всего подвергнуться некоторым изменениям,

чтобы  сделаться  годными для такого способа выражения.

Если мы представим себе, например, задачу, заключающую-

ся в том,  чтобы заменить фразу из какой-нибудь полити-

ческой передовицы или из речи  в  судебном  зале  рядом

картинных изображений,  то мы легко поймем, какие изме-

нения вынуждена производить работа сновидения  в  целях

образного представления содержания сновидения.         

     Среди психического материала скрытых мыслей  обык-

новенно встречаются воспоминания о глубоких переживани-

ях == нередко из раннего детства,  запечатлевшихся  как

ситуации  по  большей  части со зрительным содержанием.

Этот элемент скрытых мыслей, дейст вуя как бы в качест-

ве кристаллизационного центра на концентрацию и распре-

деление материала скрытых мыслей, оказывает, где только

возможно, определяющее влияние на формирование сновиде-

ния.  Ситуация сновидения является часто не  чем  иным,

как видоизмененным и усложненным повторением указанного

глубокого переживания: сновидение лишь очень редко дает

точную и без всяких примесей репродукцию действительных

сцен.                                                  

     Но сновидение  не  состоит исключительно из ситуа-

ций,  а содержит также отдельные остатки зрительных об-

разов,  речей и даже неизмененных мыслей. Небесполезно,

пожалуй,  просмотреть  теперь  вкратце  изобразительные

средства,  которыми  располагает  работа сновидения для

своеобразного выражения скрытых мыслей.                

     Обнаруживающиеся путем   анализа   скрытые   мысли

представляют психический  комплекс  самого  запутанного

строения. Части его находятся в самых разнообразных ло-

гических отношениях друг к другу:  они могут стоять  на

первом и на последнем плане; могут быть условиями, отс-

туплениями, пояснениями, доказательствами и возражения-

ми; почти всегда рядом с одним направлением мыслей при-

сутствует противоречащее ему  обратное  течение.  Этому

материалу  свойственны  все характерные черты знакомого

нам мышления наяву;  но чтобы  получить  сновидение  из

этого  психического  материала,  необходимо подвергнуть

его сгущающей прессовке, внутреннему раздроблению, сме-

щению, которое одновременно создает новые видимости, и,

наконец, избирательному воздействию со стороны наиболее

годных  для  образования  ситуаций составных частей.  С

учетом генезиса этого материала такой процесс  заслужи-

вает название "регрессии".  При переработке психический

материал теряет,  конечно,  скреплявшие его  логические

связи:  работа  сновидения  как бы берет на себя только

обработку фактического содержания скрытых  мыслей;  так

что  при  толковании сновидения необходимо восстановить

связь, уничтоженную работой сновидения.                

     Таким образом,  средства выражения работы сновиде-

ния можно назвать жалкими по  сравнению  со  средствами

нашего мышления.  Однако сновидение вовсе не должно от-

казываться от передачи логических отношений между скры-

тыми мыслями:  очень часто ему удается заменить эти от-

ношения характерными продуктами собственного  творчест-

ва.                                                    

     Сновидение прежде всего  обнаруживает  непреложную

связь между всеми частями скрытых мыслей тем,  что сое-

диняет весь этот материал в одну ситуацию: оно выражает

логическую  связь сближением во времени и пространстве,

подобно художнику,  соединяющему на картине, изображаю-

щей Парнас,  всех поэтов,  которые, конечно, никогда не

находились вместе на одной вершине горы,  но в понятии,

несомненно, образуют одну семью. Работа сновидения при-

меняет этот способ выражения и в  частностях,  так  что

если в сновидении два элемента находятся рядом, это го-

ворит за особенно тесную связь между скрытыми  за  ними

мыслями. Здесь нужно еще заметить, что сновидения одной

ночи обнаруживают при анализе свое происхождение от од-

ного и того же круга идей.                             

     Причинная зависимость в сновидении либо  вовсе  не

выражается, либо замещается последовательностью во вре-

мени двух неодинаково длинных частей сновидения.  Часто

это замещение бывает обратным,  т. е. начало сновидения

соответствует следствию, а конец == предпосылке. Прямое

превращение  во сне одного предмета в другой указывает,

повидимому, на отношение причины к следствию.          

     Сновидение никогда  не  выражает альтернативу "или

== или",  а содержит оба члена ее, как равнозначащие, в

одной и той же связи. И я упоминал, что при воспроизве-

дении сновидения альтернативу "или == или" нужно  пере-

давать словом "и".                                     

     Противоречащие друг другу представления выражаются

во  сне  преимущественно  одним и тем же элементом (*).

Слова "нет",  повидимому, не существует для сновидения.

Противоположность  между двумя мыслями и инверсия выра-

жается в сновидении в высшей степени  странно,  именно:

одна  часть сновидения как бы последовательно превраща-

ется в свою противоположность. Ниже мы познакомимся еще

с другим способом выражения противоречия.  Столь частое

в сновидении ощущение затрудненного  движения  выражает

противоречие между импульсами, т. е. волевой конфликт. 

     Весьма пригодным для механизма создания сновидения

оказывается только одно логическое отношение == отноше-

ние подобия,  общности, согласования. Работа сновидения

пользуется  этими  случаями  как  опорными пунктами для

сгущения сновидения и соединяет в новое  единство  все,

что обнаруживает такое согласование.                   

     ______________                                    

     (*) Примечательно, что известные лингвисты утверж-

дают: древнейшие языки человечества отражают совершенно

противоположные  крайности одним и тем же словом (силь-

ный == слабый,  внутри == снаружи и т.  д.; "противопо-

ложный смысл первоначальных слов").

Всех высказанных нами замечаний, конечно, недоста-

точно для правильной оценки всей суммы средств, которы-

ми располагает работа сновидения для выражения логичес-

ких отношений между скрытыми мыслями сновидения. В этом

отношении разные  сновидения  бывают  обработаны  более

тонко или более небрежно:  неодинаково старательно при-

держиваются имеющегося текста и неодинаково  пользуются

вспомогательными  средствами работы сновидения;  в этом

случае сновидения кажутся темными,  спутанными и  бесс-

вязными.  Когда сон очевидно нелеп и содержит очевидное

противоречие, это происходит преднамеренно: своим с ви-

ду  небрежным отношением ко всем логическим требованиям

сновидение указывает на какую-то скрытую  мысль;  неле-

пость  в  сновидении означает противоречие,  насмешку и

издевку в скрытых мыслях.  Так как это объяснение явля-

ется  самым  сильным  возражением против того понимания

сновидения,  которое приписывает происхождение сновиде-

ния  диссоциированной  и лишенной критики душевной дея-

тельности,  то я хочу подкрепить свое объяснение приме-

ром.                                                   

     Мне снится: один мой знакомый М. подвергся в одной

статье  нападкам  со стороны не больше и не меньше как.

самого Гете; нападки эти, по нашему общему мнению, были

незаслуженны. М. был, конечно, уничтожен ими; он горько

жалуется на это в одном обществе за столом, но говорит,

что его уважение к Гете от этого нисколько не пострада-

ло.  Я стараюсь затем несколько выяснить  себе  обстоя-

тельства времени,  которые кажутся мне неправдоподобны-

ми:  Гете умер в 1832 году,  следовательно, его нападки

на М.  должны были произойти раньше; М. должен был быть

тогда совсем молодым человеком;  мне представляется ве-

роятным, что ему было 18 лет. Но я не знаю точно, какой

у нас теперь год, и таким образом все вычисление затем-

няется.  Впрочем,  эти  нападки  содержатся в известной

статье Гете "Природа".                                 

     Бессмысленность этого сновидения покажется еще яр-

че,  если я сообщу,  что М.  == молодой делец, которому

чужды  всякие поэтические и литературные интересы.  Но,

приступив к анализу этого сновидения, я сумею доказать,

что  за этой бессмысленностью кроется определенная сис-

тема. Сновидение черпает свой материал из трех источни-

ков:                                                   

     1. М.,  с которым я познакомился в одном  обществе

за столом, обратился ко мне однажды с просьбой обследо-

вать его старшего брата,  обнаруживавшего признаки  ду-

шевного расстройства. При разговоре с больным случилась

неприятная сцена,  заключавшаяся в том, что больной без

всякого повода стал нападать на брата и намекать на его

юношеские похождения. Я спросил больного о дне его рож-

дения  (дата  смерти во сне) и заставил его производить

различные вычисления,  чтобы обнаружить у него ослабле-

ние памяти.                                            

     2. Одна медицинская  газета,  на  обложке  которой

стояло также и мое имя, поместила прямо-таки "уничтожа-

ющую" критику одного совсем молодого референта по пово-

ду книги моего друга Ф.  из Берлина.  По этому поводу я

говорил с редактором, который, правда, выразил свое со-

жаление, но отказался поместить возражение. После этого

я прекратил отношения с газетой и  в  своем  письменном

отказе выразил редактору надежду, что наши личные отно-

шения от этого случая  не  пострадают.  Данный  случай,

собственно,  и является источником сновидения.  Отрица-

тельный прием,  оказанный работе моего друга,  произвел

на меня глубокое впечатление: эта работа, по моему мне-

нию,  содержала фундаментальное биологическое открытие,

которое лишь теперь == спустя 4 года == начинает оцени-

ваться специалистами.                                  

     3. Одна больная рассказала мне недавно историю бо-

лезни своего брата,  который впал  в  помешательство  с

криком "Natuг, Natuг " (*). Врачи думали, что восклица-

ние это относится к чтению прекрасной статьи Гете и что

оно  указывает на переутомление больного от занятий.  Я

сказал,  что мне представляется  более  вероятным,  что

восклицание  "природа"  нужно  понимать  в  том половом

смысле,  который известен и необразованным. И тот факт,

что несчастный больной впоследствии изуродовал себе по-

ловые органы,  во всяком случае подкрепил мое предполо-

жение.  Когда произошел первый припадок, этому больному

было 18 лет.                                           

     __________________                                

     (*) Natur == досл. природа, натура. В южнонемецком

также  (эвфемизм)  ==  срам,  половые органы.== Примеч.

ред. перевода.                                         

     В сновидении прежде всего за моим Я скрывается мой

так плохо встреченный критикой друг ("я  стараюсь  нес-

колько  выяснить  себе обстоятельства времени").  Книга

моего друга  посвящена  именно  исследованию  некоторых

вопросов о длительности жизни;  между прочим, автор го-

ворит также о  продолжительности  жизни  Гете,  которая

равна очень значительному в биологии числу дней. Однако

мое Я уподобляется затем паралитику ("я не знаю  точно,

какой  у  нас теперь год").  Таким образом,  сновидение

представляет моего друга паралитиком, изобилуя при этом

нелепостями.  Скрытые же мысли гласят иронически:  "Ко-

нечно,  он == сумасшедший дурак, а вы == гении и больше

всех понимаете; а не вернее ли будет обратное". Эта ин-

версия широко  использована  в  содержании  сновидения;

так, например, Гете нападает на молодого человека; это,

конечно,  нелепо, ибо в наше время всякий молодой чело-

век легко может критиковать великого Гете.             

     Я мог бы сказать,  что каждое  сновидение  исходит

только  из  эгоистических  побуждений.  Мое Я во сне не

только замещает моего друга, но изображает также и меня

самого;  я отождествляю себя с ним: судьба его открытия

представляется мне образцом того, как будет принято мое

собственное открытие;  когда я выступлю со своей теори-

ей,  подчеркивающей в этиологии  психоневрозов  влияние

половой сферы (ср. намеки на больного с возгласом "при-

рода"),  то меня ожидает такая же критика,  и я уже те-

перь также смеюсь над ней.  Вскрывая далее свои скрытые

мысли, я постоянно нахожу насмешку и издевку как корре-

лят нелепостей в сновидении.  Случайная находка в Вене-

ции надтреснутого черепа овцы, как известно, навела Ге-

те  на мысль о так называемой позвоночной теории черепа

(*).  Мой друг хвалится, что, будучи студентом, он под-

нял  целую бурю для устранения одного старого профессо-

ра,  который, имея в прошлом заслуги (между прочим, и в

указанной выше области сравнительной анатомии), сделал-

ся затем вследствие старческого слабоумия неспособным к

преподаванию.  Поднятая  им  (другом)  агитация помогла

предотвратить беду,  создавшуюся в силу того, что в не-

мецких  университетах не положен возрастной предел ака-

демическому преподаванию.  Но возраст не гарантирует от

глупости.  Несколько  лет я служил в одной больнице при

старшем враче,  который,  будучи давно уже дряхлым и  с

десяток  лет  заведомо  слабоумным,  продолжал занимать

свою ответственную должность.  Здесь  мне  вспоминается

находка  Гете  в  Венеции.  Молодые коллеги по больнице

применили как-то к этому старику популярную в то  время

песенку:  "Ни один Гете этого не воспел, ни один Шиллер

этого не описал" и т. д.                               

     _______________                                   

     (*) Теория происхождения черепа из  видоизмененных

разросшихся  и  сросшихся между собой позвонков.== При-

меч. ред. перевода.                                    

VII                                                    

     Мы не закончили еще оценки работы сновидения. Кро-

ме сгущения, смещения и наглядной переработки психичес-

кого  материала  необходимо приписать работе сновидения

еще другого рода функцию, заметную, впрочем, не во всех

сновидениях.  Я  не  стану подробно описывать эту часть

работы сновидения,  но хочу лишь указать, что о ее сущ-

ности можно составить себе представление,  если предпо-

ложить == может быть,  не совсем верно  ==  что  работа

сновидения действует иногда на сновидение уже после его

образования.  Она заключается в том,  чтобы расположить

составные элементы сновидения в такой порядок,  при ко-

тором они находились бы между собой в связи и сливались

бы в одно цельное сновидение. Таким образом, сновидение

приобретает нечто вроде фасада, который, конечно, не во

всех пунктах прикрывает его содержание, и при этом пер-

вое предварительное толкование,  которому  способствуют

вставки и легкие изменения. Но такая обработка сновиде-

ния становится возможной лишь благодаря тому, что рабо-

та  сновидения при этом ничем не смущается и вообще об-

наруживает резкое непонимание скрытых мыслей;  поэтому,

когда  мы  приступаем к анализу сновидения,  нам прежде

всего необходимо отбросить эти попытки толкования.     

     В этой  части  цель  работы  сновидения становится

особенно прозрачной: это == стремление сделать сновиде-

ние более понятным.  Это обстоятельство указывает также

и на характер такой переработки;  последняя относится к

соответственному содержанию сновидения, так же как наша

нормальная деятельность == к содержанию любого восприя-

тия: она прилагает к нему известные готовые представле-

ния и уже при самом восприятии в целях понятности  рас-

полагает  элементы  последнего  в определенном порядке;

однако такая переработка рискует исказить восприятие, и

действительно,  если  не  удастся связать его с чемлибо

известным,  она приводит к самым странным недоразумени-

ям.  Ведь  известно,  что мы не в состоянии смотреть на

ряд чуждых нам знаков или слушать незнакомые слова  без

того, чтобы не видоизменять их с целью сделать понятны-

ми и связать с чем-либо знакомым для нас.              

     Сновидения, подвеогшиеся такой обоаботке со стопп-

ны такой психической деятельности,  полностью аналогич-

ной  мышлению  в бодрствующем состоянии,  можно назвать

хорошо сочиненными.  В других сновидениях эта  деятель-

ность  совершенно  отсутствует;  в них даже не делается

попытки упорядочить и истолковать их,  так что по  про-

буждении  мы,  чувствуя себя тождественными с этой пос-

ледней частью работы сновидения,  говорим, что оно было

"совершенно спутанным". Однако сновидение, представляю-

щее беспорядочную кучу бессвязных отрывков,  имеет  для

анализа  такую  же ценность,  как и сновидение,  хорошо

сделанное и имеющее приглаженный внешний вид;  в первом

случае  нам  не приходится тратить усилий на разрушение

того, что создано последней функцией работы сновидения.

Не следует,  однако,  заблуждаться и считать,  что этот

фасад сновидения не представляет из себя ничего  иного,

как просто невразумительную и довольно произвольную пе-

реработку содержания сновидения сознательной инстанцией

нашей душевной жизни.  Нередко для создания фасада сно-

видения используются фантазии-желания,  которые находят

себе воплощение в мыслях сновидения и по типу аналогич-

ны известным нам из бодрствования так называемым  "снам

наяву".  Желания-фантазии,  которые  анализ открывает в

ночных сновидениях, зачастую выступают как повторения и

переработки сцен в детстве;  фасад сновидения открывает

нам собственное ядро сновидения,  непосредственно  под-

вергшееся  искажению во многих сновидениях путем смеше-

ния с другим материалом. В работе сновидения невозможно

более открыть других типов деятельности,  кроме четырех

вышеупомянутых.                                        

     Если твердо  придерживаться  того  положения,  что

"работа сновидения" означает переработку скрытых мыслей

в содержание сновидения,  то нужно сказать,  что работа

сновидения вообще ничего не создает, не проявляет своей

собственной фантазии,  не рассуждает, не умозаключает и

что вообще функции ее заключаются только в сгущении ма-

териала,  смещении его и наглядном его представлении, к

которым присоединяется иногда еще последний  непостоян-

ный элемент == истолковывающей переработки.  В содержа-

нии сновидения встречаются,  правда,  и такие элементы,

которые  можно было бы принять за продукт высшей психи-

ческой деятельности; но анализ всегда обнаруживает, что

эти интеллектуальные операции имели место уже в скрытых

мыслях,  откуда сновидение их лишь заимствует. Логичес-

кое заключение в сновидении есть не что иное,  как пов-

торение заключения из скрытых мыслей.  Оно бывает неоп-

ровержимым,  если переходит в сновидение без изменения;

оно становится бессмысленным,  если  работа  сновидения

переносит  его  на  другой материал.  Вычисление во сне

указывает на таковое же в скрытых мыслях;  но тогда как

в последнем случае вычисление всегда правильно,  во сне

оно может в силу сгущения элементов и смещения на  дру-

гой материал дать самый нелепый результат.  Даже встре-

чающиеся в сновидении речи не сочинены вновь;  они ока-

зываются составленными из отрывков речей, произнесенных

или слышанных раньше и воспроизведенных теперь в  скры-

тых мыслях; при этом слова воспроизводятся самым точным

образом,  повод же к  их  произнесению  игнорируется  и

смысл жестоко извращается. Быть может, не излишне подк-

репить последние указания примерами.                   

     1. Невинно звучащее и хорошо сочиненное сновидение

одной пациентки гласит:                                

     Она идет на рынок со своей кухаркой, которая несет

корзину.  Мясник в ответ на ее требование чего-то гово-

рит:  "Этого  уже  н е т",== и хочет дать ей что-нибудь

другое с замечанием: "Это тоже хорошо". Она отказывает-

ся  и  идет к зеленщице.  Последняя предлагает ей пучок

какойто странной зелени  черного  цвета.  Она  говорит:

"Этого я не знаю (kenne) и не возьму".                 

     Слова "этого уже нет" находятся в связи с историей

ее  лечения.  Я  сам за несколько дней до того объяснял

пациентке,  что воспоминания раннего детства уже не су-

ществуют как таковые,  а заменяются метафорами и снови-

дениями; значит, в ее сновидении в качестве мясника фи-

гурирую я.                                             

     Другие слова:  "этого я не знаю"--были произнесены

при  совершенно других условиях.  За день до сновидения

она крикнула своей кухарке,  которая, впрочем, тоже фи-

гурирует в сновидении:  "Ведите себя прилично,  этого я

не признаю (kenne)" (т.  е. такого поведения не признаю

и не понимаю).  Более невинная часть этой фразы попала,

в силу смещения,  в сновидение;  в  скрытых  же  мыслях

главную роль играла другая часть фразы; дело в том, что

в данном случае работа сновидения изменила крайне наив-

но  и  до  полной неузнаваемости созданную воображением

больной ситуацию, где я веду себя в некотором роде неп-

рилично  по отношению к ней.  А эта воображаемая ситуа-

ция, в свою очередь, является лишь "новым изданием" пе-

реживания пациентки, имевшего когда-то место в действи-

тельности.                                             

     2. Вот  другой как будто лишенный всякого значения

сон, в котором встречаются числа. Г-же А. снится, будто

ей нужно уплатить за что-то: дочь ее берет у нее из ко-

шелька 3 фл.  65 кр., но мать говорит ей: "Что ты дела-

ешь? Это ведь стоит только 21 крейцер".                

     Видевшая сон была иногородней; она поместила свое-

го ребенка в какое-то воспитательное заведение в Вене и

могла продолжать лечение у меня до тех пор, пока в Вене

оставалась ее дочь. В день накануне сновидения заведую-

щая заведением советовала матери оставить  ребенка  еще

на год; в этом случае она продлила бы и свое лечение на

год.  Числа в  сновидении  приобретают  значение,  если

вспомнить,  что  "время--  деньги".  Один год равен 365

дням,  в крейцерах 365 кр. или 3 фл. 65 кр.; 21 крейцер

соответствует  трем неделям,  которые оставались со дня

сновидения до конца учения и,  следовательно,  до конца

лечения. Повидимому, именно денежные соображения заста-

вили эту даму отклонить предложение заведующей, и в си-

лу  этих же соображений в сновидении фигурирует неболь-

шая денежная сумма.                                    

     3. Молодая, но находящаяся уже несколько лет в за-

мужестве дама узнает,  что ее знакомая сверстница Элиза

Л. помолвлена. По этому поводу ей приснилось следующее:

     Она со своим мужем сидит в театре,  и одна сторона

партера совершенно пуста. Муж рассказывает ей, что Эли-

за Л.  и жених ее также хотели пойти,  но могли достать

только плохие места, три места за 1 фл. 50 кр., а таких

они не хотели взять.  Она думает, что в этом не было бы

беды.                                                  

     Здесь нас интересует,  как эти числа  возникли  из

материала  скрытых мыслей и каково испытанное ими прев-

ращение.  Откуда возникли эти 1 фл. 50 кр.? По незначи-

тельному поводу предыдущего дня: ее невестка получила в

подарок от своего мужа 150 фл.  и поторопилась  растра-

тить  их,  купив  себе на эту сумму какое-то украшение.

Заметим, что 150 фл. в 100 раз больше, чем 1 фл. 50 кр.

Для  цифры  "три",  относящейся  к театральным билетам,

имеется лишь та связь,  что невестка Элизы Л.  ровно на

три месяца моложе этой дамы,  видевшей сон.  Ситуация в

сновидении является воспроизведением небольшого случая,

которым муж ее часто дразнил: она однажды очень торопи-

лась достать заблаговременно билеты на одно представле-

ние; когда же она явилась в театр, одна сторона партера

была почти пуста;  ей,  следовательно, незачем было так

торопиться.  Не оставим, наконец, без внимания и ту не-

лепость в сновидении,  что два лица хотят взять три би-

лета в театр. Скрытые мысли здесь таковы: "Это ведь бы-

ло бессмысленно выходить так рано  замуж;  мне  незачем

было так торопиться.  На примере Элизы Л.  я вижу,  что

всегда могла бы найти мужа и даже  в  сто  раз  лучшего

(мужа, сокровище--Schatz), если бы только подождала. За

свои деньги (приданое) я могла бы купить трех таких му-

жей".                                                  

VIII                                                   

     Познакомившись в предыдущем  изложении  с  работой

сновидения, читатель, пожалуй, будет склонен рассматри-

вать ее как совершенно особенный процесс,  не  имеющий,

насколько известно,  подобного себе; на работу сновиде-

ния как бы  переходит  то  странное  ощущение,  которое

обыкновенно вызывается у нас продуктом этой работы,  т.

е. сновидением. Но в действительности работа сновидения

впервые знакомит нас лишь с одним из целого ряда психи-

ческих процессов, на почве которых возникают истеричес-

кие симптомы,  навязчивый страх,  навязчивые и бредовые

идеи.  Сгущение и прежде всего смещение являются всегда

характерными чертами также и для этих процессов; наобо-

рот, наглядное представление остается своеобразной чер-

той работы сновидения.  Если это объяснение ставит сно-

видение рядом с созданиями больной психики, то тем важ-

нее  для  нас узнать существенные условия возникновения

таких процессов,  как сновидение.  Читатель,  вероятно,

будет удивлен,  когда услышит,  что к этим обязательным

условиям не относятся ни состояние сна, ни болезнь; це-

лый  ряд  явлений  повседневной жизни здоровых людей ==

забывчивость, обмолвки, промахи и известный род заблуж-

дений  ==  обязан своим возникновением такому же психи-

ческому механизму, как и сновидение.                   

     Среди отдельных  функций  работы  сновидения более

всего  поразительно  смещение,  являющееся  центральным

пунктом всей проблемы.  При исследовании в проса мы уз-

наем, что явление смещения обусловливается чисто психо-

логическими моментами: оно является чемто вроде мотиви-

ровки.  Чтобы  обнаружить  последнюю,  необходимо  дать

оценку тем фактам, с которыми мы неизбежно сталкиваемся

при анализе сновидения. Так, при анализе первого снови-

дения  я вынужден был прервать изложение скрытых мыслей

ввиду того, что среди них, как я признался, были такие,

которые  я по важным соображениям предпочитаю скрыть от

посторонних. К этому я добавил, что если вместо данного

сновидения  взять для анализа какое-нибудь другое,  это

делу не поможет:  в каждом сновидении с темным или спу-

танным  содержанием  я натолкнусь на скрытые его мысли,

требующие сохранения тайны.  Но если я продолжаю анализ

для  себя самого и не принимаю во внимание других,  для

которых ведь и не предназначено такое личное  пережива-

ние,  как сновидение, то я добираюсь, наконец, до таких

мыслей,  которые ошеломляют меня,  которых я в себе  не

знал и которые мне не только чужды,  но и неприятны;  я

готов энергично оспаривать их, но протекающая в анализе

ассоциация идей непреодолимо навязывает мне их. Это об-

щее положение вещей я могу объяснить  только  тем,  что

мысли  эти  действительно  содержались  в моей душевной

жизни и обладали известной  психической  интенсивностью

или  энергией,  но находились в своеобразном психологи-

ческом состоянии,  в силу которого не  могли  сделаться

сознательными.  Я  называю  это  особенное  состояние в

ытеснением.  Ияне могу не видеть причинной связи  между

неясностью  сновидения  и вытеснением некоторых скрытых

мыслей, т. е. неспособностью их достигнуть сферы созна-

ния;  а  отсюда я заключаю,  что сновидение должно быть

неясным для того,  чтобы не  выдать  запретных  скрытых

мыслей. Таким образом, я прихожу к представлению об ис-

кажении сновидения,  которое является продуктом  работы

сновидения  и  имеет своей целью замаскировать,  т.  е.

скрыть, что-нибудь.                                    

     Я попытаюсь  теперь на примере избранного мною для

анализа сновидения спросить себя,  какова же та скрытая

мысль, которая 'проявилась в этом сновидении в искажен-

ном виде и которая,  будучи не искажена,  вызвала бы  с

моей стороны самое резкое возражение.  Я вспоминаю, что

даровая поездка в карете напомнила мне о дорого обошед-

шихся  мне  в последнее время поездках в карете с одним

членом моей семьи;  далее,  что  толкование  сновидения

привело меня к мысли == "мне хотелось бы испытать разок

любовь, которая мне ничего не стоит", и, наконец, что я

незадолго  перед сновидением истратил на это самое лицо

большую сумму денег.  В этой связи я не могу отделаться

от  мысли,  что  мне жаль этих денег.  И только когда я

признаюсь в этом чувстве,  приобретает смысл то обстоя-

тельство, что я во сне хочу любви, не требующей от меня

никаких расходов.  И все-таки я вправе искренно сказать

себе, что при решении затратить ту сумму я не колебался

ни одного мгновения;  сожаление об этом, т. е. обратное

побуждение, не достигло моего сознания; по каким причи-

нам не достигло,  это во всяком случае  другой  вопрос,

ведущий далеко в сторону, и известный мне ответ на него

принадлежит к другой связи идей.                       

     Подвергая анализу не свое собственное,  а сновиде-

ние другого лица,  я приду к тем же выводам, хотя сооб-

ражения,  на которых будут основываться мои выводы, бу-

дут иными.  Если я имею дело со  сновидением  здорового

человека,  то  у  меня нет иного средства заставить его

признать обнаруженные и неосознанные им скрытые  мысли,

как указать на общую связь всех скрытых мыслей сновиде-

ния.  Если же я имею дело с нервнобольным, например ис-

териком,  то  признание  вытесненной мысли является для

него обязательным ввиду связи этой последней с  симпто-

мами его болезни и ввиду улучшения, наступающего у него

при замене  симптомов  болезни  неосознанными  мыслями.

Например, у больной, которой принадлежит последнее сно-

видение с тремя билетами за 1 фл. 50 кр., анализ должен

допустить,  что  она  не ценит своего мужа,  сожалеет о

браке с ним и охотно заменила бы его другим;  она,  ко-

нечно,  утверждает, что любит его и что ее сознание ни-

чего не знает об этой низкой оценке  мужа  (в  100  раз

лучшего!); но все симптомы ее болезни приводят к такому

же заключению, как и это сновидение. И после того как у

больной  были  разбужены вытесненные воспоминания о том

времени,  когда она сознательно не любила своего  мужа,

болезненные  симптомы  исчезли,  а  с ними исчезло и ее

сопротивление против вышеупомянутого толкования  снови-

дения.                                                 

IX                                                     

     Приняв понятие вытеснения и приведя факт искажения

сновидения  в  связь с вытесненным психическим материа-

лом,  мы в состоянии указать в общих чертах на получен-

ные  из анализа сновидений главные результаты.  Относи-

тельно понятных и осмысленных сновидений мы узнали, что

они  являются  незамаскированными исполнениями желаний,

т.  е. что ситуация сновидения представляет исполненным

какое-нибудь  вполне  заслуживающее  внимания  желание,

знакомое сознанию и оставшееся невыполненным  наяву.  В

неясных  и  спутанных  сновидениях  анализ обнаруживает

нечто вполне  аналогичное:  ситуация  сновидения  опять

изображает исполненным какое-нибудь желание,  выплываю-

щее всегда из скрытых мыслей; но представлено оно в не-

узнаваемом  виде,  так  что  только  анализ в состоянии

вскрыть его.  При этом желание либо  само  вытеснено  и

чуждо сознанию, либо самым тесным образом связано с вы-

теснен ными мыслями и  выражается  ими.  Итак,  формула

этих сновидении такова: они суть замаскированные испол-

нения вытесненных желании.  Любопытно отметить по этому

поводу справедливость народного воззрения, рассматрива-

ющего сновидение как предсказание будущего.  В действи-

тельности в сновидении проявляется не то будущее, кото-

рое наступит,  а то, наступление которого мы желали бы;

народный дух и здесь поступает так,  как он привык пос-

тупать в других случаях: он верит в то, чего желает.   

     С точки зрения исполнения желаний сновидения быва-

ют трех родов.  Во-первых,  сновидения,  представляющие

невытесненное желание в незамаскированном виде:  таковы

сновидения инфантильного  типа,  реже  встречающиеся  у

взрослых. Во-вторых, сновидения, выражающие вытесненные

желания в замаскированном виде: таково, пожалуй, огром-

ное  большинство  всех наших сновидений,  для понимания

которых необходим анализ.  В-третьих, сновидения, выра-

жающие вытесненные желания,  но без или с недостаточной

маскировкой их. Эти сновидения постоянно сопровождаются

страхом,  прерывающим сон; страх выступает здесь вместо

искажения сновидения; в сновидениях же второй категории

страх устраняется работой сновидения.  Можно без особых

затруднений доказать, что представление, вызывающее те-

перь у нас во сне страх,  было когда-то нашим желанием,

а затем было вытеснено.                                

     Существуют также  ясные сновидения со страшным со-

держанием,  которые, однако, не вызывают страха во мне;

поэтому  их не следует причислять к сновидениям третьей

категории.  Такие сновидения служили всегда доказатель-

ством того мнения, что сновидения лишены всякого значе-

ния и психической ценности. Однако анализ одного приме-

ра покажет,  что в таких случаях мы имеем дело с хорошо

замаскированными исполнениями вытесненных  желаний,  т.

е. со сновидениями второй категории; этот же пример мо-

жет служить прекрасной иллюстрацией пригодности  работы

смещения  для маскировки желаний.  Девушка во сне видит

единственного ребенка своей сестры мертвым при  той  же

обстановке,  при которой она несколько лет назад видела

мертвым первого ребенка. При этом девушка не испытывает

никакой жалости,  но,  конечно,  протестует против того

понимания,  будто смерть ребенка соответствует ее жела-

нию. Этого и не требуется: дело в том, что у гроба пер-

вого ребенка сестры она в последний раз видела и  гово-

рила с любимым человеком;  если бы умер второй ребенок,

то,  вероятно, она опять встретилась бы в доме сестры с

этим человеком.  И вот она жаждет этой встречи, но про-

тестует против такого чувства.  В самый день сновидения

она взяла билет на лекцию,  объявленную все еще любимым

ею человеком;  ее сновидение есть просто "нетерпеливое"

сновидение,  как это обыкновенно бывает перед путешест-

вием, посещением театра и другими ожидаемыми удовольст-

виями;  чтобы скрыть это стремление, ситуация применена

к случаю,  который менее всего подходит  для  радостных

чувств,  но  который оказал ей однажды услугу.  Следует

обратить внимание еще на то обстоятельство,  что эмоции

во сне соответствуют не получившемуся содержанию снови-

дения,  а действительному,  хотя и скрытому; ситуация в

сновидении  предвосхищает  давно желаемое свидание и не

дает никакого повода для тяжелых чувств.               

Х                                                      

     Так как  философам  до  сих пор не приходилось еще

заниматься вопросом о психологии вытеснения,  то позво-

лительно  в связи с неизвестной сущностью этого явления

составить себе наглядное представление о процессе обра-

зования сновидения. Несмотря на сложность принятой нами

схемы, мы все-таки не можем удовлетвориться более прос-

той схемой. По нашему мнению, в душевном аппарате чело-

века имеются две мыслеобразующие инстанции,  из которых

вторая обладает тем преимуществом,  что ее продукты на-

ходят доступ в сферу сознания открытым; деятельность же

первой  инстанции  бессознательна  и достигает сознания

только через посредство второй.  На границе обеих  инс-

танций, на месте перехода от первой ко второй, находит-

ся цензура,  которая пропускает лишь угодное ей,  а ос-

тальное задерживает.  И вот то, что отклонено цензурой,

находится,  по нашему определению, в состоянии вытесне-

ния.  При известных условиях, одним из которых является

сновидение,  соотношение сил между  обеими  инстанциями

изменяется таким образом,  что вытесненное не может уже

быть вполне задержано;  во сне это  происходит  как  бы

вследствие  ослабления цензуры,  в силу которого вытес-

ненное приобретает возможность проложить себе дорогу  в

сферу сознания.  Но так как цензура при этом никогда не

упраздняется, а лишь ослабляется, то она довольствуется

такими изменениями сновидения,  которые смягчают непри-

ятные ей обстоятельства;  то, что в таком случае стано-

вится  осознаваемым,  есть компромисс между намерениями

одной инстанции и требованиями другой.  Вытеснение, ос-

лабление цензуры, образование компромисса == такова ос-

новная схема возникновения как сновидения, так и всяких

психопатических представлений;  при образовании компро-

мисса как в том,  так и в другом случае наблюдаются яв-

ления сгущения и смещения и возникают поверхностные ас-

социации, знакомые уже нам по работе сновидения.       

     Нет нужды скрывать, что известную роль в созданном

нами объяснении сыграл  элемент  демонизма  при  работе

сновидения.  У  нас действительно возникло впечатление,

что образование неясных сновидений происходит так,  как

будто одно лицо,  находящееся в зависимости от другого,

желает сказать то,  что последнему  неприятно  слушать;

путем  такого уподобления мы создали понятие об искаже-

нии сновидения и о цензуре и затем постарались перевес-

ти  свое впечатление на язык несколько грубой,  но зато

наглядной психологической теории.  К чему бы ни свелись

наши  первая и вторая инстанции при дальнейшем исследо-

вании,  мы все же ждем подтверждения нашего предположе-

ния, что вторая инстанция распоряжается доступом к соз-

нанию и может не допустить к нему первую инстанцию.    

     По пробуждении цензура быстро восстанавливает свою

прежнюю силу и тогда может отобрать все, что было заво-

евано у нее в период ее слабости.  Что забывание снови-

дения == по крайней мере отчасти == требует именно  та-

кого объяснения, это явствует из опыта, подтвержденного

бесчисленное количество раз.  При пересказе сновидения,

при анализе его нередко случается, что отрывок, считав-

шийся забытым,  вдруг вновь выплывает  в  памяти;  этот

извлеченный  из  забвения отрывок дает обыкновенно наи-

лучший и ближайший путь к истолкованию сновидения;  ве-

роятно,  в  силу  этого обстоятельства данный отрывок и

был подавлен, т. е. забыт.                             

XI                                                     

     Истолковав сновидение  как  образное представление

исполнения желания и объяснив неясность его  цензурными

изменениями  в вытесненном материале,  нам уже нетрудно

сделать вывод о функции сновидения. В противоположность

обычным разговорам о том,  что сновидения мешают спать,

мы должны считать сновидения хранителем сна. По отноше-

нию к детскому сну это утверждение,  пожалуй, не встре-

тит возражений.                                        

     Наступление сна   или  соответственного  изменения

психики во сне,  в чем бы оно ни состояло, обусловлива-

ется решением уснуть,  которое навязывается ребенку или

принимается им добровольно  вследствие  усталости;  при

этом  сон наступает лишь при устранении внешних раздра-

жителей,  могущих поставить перед психикой  вместо  сна

иные  задачи.  Нам известно,  какие средства служат для

устранения внешних раздражении;  но необходимо  указать

также на средства, которыми мы располагаем для подавле-

ния раздражении внутренних (душевных),  также  мешающих

нам  уснуть.  Возьмем мать,  усыпляющую своего ребенка;

последний беспрестанно выражает  какое-нибудь  желание:

ему хочется еще раз поцеловаться,  он хочет еще играть;

желания эти частью удовлетворяются,  частью авторитетно

откладываются на следующий день;  ясно, что возникающие

желания и потребности мешают уснуть.  Кому  не  знакома

забавная история (Болдуина Гроллера) о скверном мальчу-

гане,  который, проснувшись ночью, орет на всю спальню:

"Хочу  носорога!" Спокойный ребенок вместо того,  чтобы

орать,  в и-дел бы во сне, будто он играет с носорогом.

Так как сновидение, представляющее желание исполненным,

принимается во сне доверчиво, то оно таким образом уст-

раняет желание, и продолжение сна становится возможным.

     Нельзя не признать, что сновидение принимается до-

верчиво  потому,  что  является  нам в виде зрительного

восприятия;  ребенок же не обладает  еще  способностью,

развивающейся позднее, отличать галлюцинации или фанта-

зию от действительности.                               

     Взрослый человек умеет различать это;  он понимает

также бесполезность хотения  и  путем  продолжительного

упражнения  научается  откладывать свои желания до того

момента, когда они вследствие изменения внешних условий

смогут быть удовлетворены окольным путем. Соответствен-

но этому у взрослого во сне редко встречается  исполне-

ние  желания  прямым психическим путем;  возможно даже,

что оно вообще не встречается;  а все,  что кажется нам

созданным  по образцу детского сновидения,  требует го-

раздо более сложного объяснения. Зато у взрослого чело-

века == и,  пожалуй, у всех без исключения людей с нор-

мальным рассудком == развивается дифференциация  психи-

ческого материала,  отсутствующая у ребенка; появляется

психическая инстанция,  которая, будучи научена жизнен-

ным опытом, строго господствует над душевными движения-

ми,  оказывая на них задерживающее влияние и обладая по

отношению  к сознанию и произвольным движениям наиболее

сильными психическими средствами.  При этом часть детс-

ких эмоций,  как бесполезная в жизни, подавляется новой

инстанцией, так что все вытекающие из этих эмоций мысли

находятся в состоянии вытеснения.                      

     Когда же эта инстанция,  в которой мы узнаем  свое

нормальное Я,  принимает решение уснуть, то в силу пси-

хофизиологических условий сна она,  по-видимому, бывает

вынуждена  ослабить энергию,  с которой обыкновенно за-

держивает днем вытесненные мысли.  Это ослабление  само

по себе незначительно:  хотя в подавленной детской душе

и теснятся эмоции,  они в силу состояния сна все-таки с

трудом находят себе дорогу к сознанию и совсем не нахо-

дят ее к двигательной сфере. Однако опасность, угрожаю-

щая  с этой стороны спокойному продолжению сна,  должна

быть устранена. По этому поводу необходимо указать, что

даже  в  глубоком  сне  известное количество свободного

внимания должно быть обращено на те возбуждения,  ввиду

которых  пробуждение  представляется более целесообраз-

ным,  чем продолжение сна.  Иначе нельзя было бы объяс-

нить  того обстоятельства,  что нас всегда можно разбу-

дить раздражениями определенного качества,  как на  это

указывал  уже  старый физиолог Бурдах;  например,  мать

просыпается от плача своего ребенка,  мельник == от ос-

тановки своей мельницы,  большинство людей == от тихого

обращения к ним по имени.  Вот это бодрствующее во  сне

внимание  обращено  также  и на внутренние возбуждения,

исходящие из вытесненного,  и образует  вместе  с  ними

сновидение,  удовлетворяющее в качестве компромисса од-

новременно обе инстанции. Это сновидение, изображая по-

давленное  или вытесненное желание исполненным,  как бы

психически исчерпывает его;  в то же время,  делая воз-

можным продолжение сна, оно удовлетворяет и другую инс-

танцию. Наше Я охотно ведет себя при этом как дитя; оно

верит сновидению,  как бы говоря:  "да, да, ты прав, но

дай мне поспать".  То обстоятельство, что мы по пробуж-

дении  так  низко  ценим сновидение ввиду спутанности и

кажущейся нелогичности его,  обусловливается, вероятно,

также и тем, что аналогичную оценку дает нашим возника-

ющим из вы тесненных побуждений эмоциям спящее Я, кото-

рое  в своей оценке опирается на моторное бессилие этих

нарушителей сна. Мы даже во сне сознаем иногда эту низ-

кую оценку, именно: когда сновидение по своему содержа-

нию слишком уж выходит за пределы цензуры,  мы  думаем:

"Это ведь только сон",== и продолжаем спать.           

     Против такого понимания не может служить  возраже-

нием то обстоятельство, что и по отношению к сновидению

существуют предельные случаи,  когда оно не в состоянии

уже  исполнять  своей функции == охраны сна и,  как это

бывает при страшных сновидениях,  берет на себя  другую

функцию == своевременно прервать сон. Сновидение посту-

пает при этом подобно добросовестному сторожу,  который

сначала  исполняет  свои  обязанности,  устраняя всякий

шум,  могущий разбудить граждан;  когда же причина шума

представляется ему важной и сам он не в силах справить-

ся с нею,  тогда он видит свою обязанность в том, чтобы

самому разбудить граждан.                              

     Эта функция сновидения становится особенно очевид-

ной  в  тех случаях,  когда до спящего субъекта доходят

какие-либо внешние раздражения.  То обстоятельство, что

раздражения  внешних органов чувств во время сна оказы-

вают влияние на содержание сновидения,  всем давно  из-

вестно, может быть доказано экспериментально и является

мало пригодным, но слишком высоко оцененным результатом

врачебных  исследований  сновидения.  Но  с этим фактом

связана другая неразрешимая до сих пор загадка: внешнее

раздражение,  действуя в эксперименте на спящего, появ-

ляется в сновидении не в своем настоящем виде,  а  под-

вергается  одному  из многочисленных толкований,  выбор

между которыми,  как кажется, предоставлен психическому

произволу.  Психического произвола,  конечно же, не су-

ществует;  спящий может реагировать различным  образом:

он либо просыпается, либо ему удается продолжать сон. В

последнем случае он может воспользоваться  сновидением,

чтобы устранить внешнее раздражение, и притом опятьтаки

различным образом:  он может, например, устранить разд-

ражение, видя во сне такую ситуацию, которая совершенно

не вяжется с данным раздражением. Так, например, одному

господину  с  болезненным  абсцессом в промежности сни-

лось,  будто он едет верхом на лошади; причем согреваю-

щий  компресс,  который  должен был смягчить боль,  был

принят им во сне за седло; таким образом он справился с

мешавшим  ему  спать раздражением.  Чаще же бывает так,

что внешнее раздражение подвергается толкованию, в силу

которого оно входит в связь с вытесненным и ждущим сво-

его исполнения желанием,  теряет поэтому свой  реальный

характер и рассматривается как часть психического мате-

риала.  Так, например, одному лицу снится, что он напи-

сал комедию,  воплощающую известную идею;  комедия ста-

вится в театре;  прошел первый акт, встреченный бурными

одобрениями;  страшно аплодируют...  Видящему сон здесь

удалось продолжать спать, несмотря на шум; по пробужде-

нии он не слыхал уже шума,  но справедливо решил,  что,

должно быть,  где-то вблизи выбивали ковер или постель.

Сновидение, возникающее непосредственно перед пробужде-

нием от сильного шума, всегда представляет собой попыт-

ку посредством толкования отделаться от мешающего спать

раздражения и таким образом продлить сон еще на некото-

рое время.                                             

XII                                                    

     Я не утверждаю,  что осветил  здесь  все  проблемы

сновидения или исчерпал все убедительные доводы в поль-

зу затронутых мною вопросов.  Кто интересуется всей ли-

тературой  о сновидении,  пусть обратится к книге Санте

де Санктиса о сновидении (*); а кто желает познакомить-

ся  с  более  подробным  обоснованием высказанных здесь

мною взглядов,  пусть прочтет  мою  работу  "Толкование

сновидений". Здесь я укажу еще лишь на то, в каком нап-

равлении должна продолжаться разработка  моих  взглядов

на сущность работы сновидения.  Если задачей толкования

сновидения я считаю замещение сновидения  скрытыми  его

мыслями,  т.  е. распутывание того, что соткано работой

сновидения,  то, с одной стороны, я выставляю ряд новых

психологических задач,  касающихся как механизма работы

сновидения,  так и сущности и условий возникновения так

называемого вытеснения; с другой стороны, я признаю су-

ществование скрытых мыслей как  психического  материала

высшего  порядка,  обладающего  всеми признаками высшей

умственной деятельности,  но не  проникающего  в  сферу

сознания до тех пор,  пока сновидение не исказит его. Я

вынужден предполагать существование таких скрытых  мыс-

лей у каждого человека,  ибо почти все люди == даже са-

мые нормальные == способны видеть  сны.  С  вопросом  о

бессознательности  скрытых  мыслей  и об отношении их к

сознанию и к вытеснению связаны другие важные для  пси-

хологии вопросы, но решение последних должно быть отло-

жено до того времени, когда удастся путем анализа выяс-

нить  происхождение  других  созданий  больной психики,

именно: истерических симптомов и навязчивых идей.      

     ________________                                  

     (*) Sante de Sanсtis. I sogni. Torino, 1899.